— Я не кусаюсь, — говорит он, подначивая, однако я улавливаю скрытую за непринужденностью злость — вероятно, на меня? Влад же продолжает: — Я знаю, что твое состояние далеко от идеального, Кристина. Берись.
Закусив губу, я встаю рядом и неловко обхватываю его полусогнутую в локте руку своей. Слившееся тепло моей и его кожи — непривычно и волнующе.
Я делаю глубокий вдох, и вместе с кислородом втягиваю в легкие горьковато-древесный аромат мужского парфюма. Голову слегка ведет.
Осторожно, с бережным отношением к моим физическим возможностям Влад проводит меня по коридору к лифтам, а затем — по широкому холлу к автоматическим дверям, за которыми жаркое полуденное солнце опаляет зелень газонов и разноцветные крыши проезжающих мимо автомобилей. Медперсонал и пациенты встречаются нам чуть ли не на каждом шагу, вокруг звучит англоязычная — и не только, — речь.
Мое внимание цепляется за любую, не имеющую связи с Владом деталь: обрывки чужих разговоров, хмурые или доброжелательные лица окружающих, понятные только сотрудникам звуковые сигналы — все представляет интерес. Я усилено стараюсь сместить фокус собственных мыслей с важного на пустое, но безуспешно: ни отвлечься, ни перестать всей кожей ощущать прикосновение Влада к моей руке не удается.
Забыть о том, что совсем скоро я останусь совершенно один на один с человеком, о котором ничего не знаю, не кажется возможным. Напряженные нервы вытягиваются острыми иглами, что прокалывают тело в тысяче мест одновременно. Я дрожу.
— Тебе холодно? — Влад тут же поворачивается ко мне, в глазах и голосе — удивление: мы только что вышли на улицу, где царит удушливая жара и нет ни ветра, ни тени.
Я трясу головой и решаюсь сказать правду:
— Нет. Просто нервничаю немного.
— Что именно тебя беспокоит? — Влад шагает вперед, предлагая возобновить наш путь.
В качестве реакции на его слова у меня вырывается саркастичный смешок.
— А что, есть какие-то сомнения?
Он хмыкает.
— Я хочу услышать конкретные вопросы и дать на них конкретные ответы. Возможно, тогда ты перестанешь трястись как перепуганный заяц.
Только благодаря своевременно сработавшей предусмотрительности, мне удается поймать себя на полуслове и не заявить Владу, что еще вчера он не отличался желанием говорить откровенно. Громко вздохнув и куснув кончик языка, я произношу уже обдуманную реплику:
— Наверное, больше всего меня тревожит неизвестность. В том смысле, что я не имею понятия даже о том, куда мы сейчас поедем, на чем… Дом у нас или квартира? Это элементарные вещи, а я вынуждена гадать. Про остальное и говорить излишне.
— Что ж, на это ответить просто, — сообщает Влад, направляя наше движение по парковке. — У меня… У нас дом в Малибу, куда мы поедем на моей машине. А вот и она. — Вытянув свободную руку, он снимает сигнализацию с серебристого автомобиля в паре метров от нас и подводит меня ближе.
— Долго нам ехать? — интересуюсь я, как только он усаживается в водительское кресло.
Прямо сейчас я готова беседовать о чем угодно, только бы скорее избавиться от охватившей меня пару секунд назад беспричинной неловкости: Влад всего лишь провел кончиками пальцев по тыльной стороне моей ладони, едва ли придав этому жесту значение. И вот она я, краснею и волнуюсь как малолетка вопреки своему биологическому возрасту.
Если же не лгать в диалоге с самой собой, то мной движет быстро крепнущий на благодатной почве неизвестности страх, озвучить суть которого Владу у меня не повернется язык. Не только из-за чувства неловкости, но из-за соображений самосохранения.
