И не зря: едва встав на обе ноги, я на миг теряю фокус и чуть не заваливаюсь на бок.
— Кристина? — Голос подхватившего меня Влада вибрирует тревогой.
— Все хорошо, — лепечу я, осторожно переминаясь с ноги на ногу, дабы убедиться в найденном-таки равновесии. — Просто голова закружилась. Питерсон сказал, в этом нет ничего страшного.
— Не стоило везти тебя длинным путем. — Влад мрачнеет.
— Почему? — удивляюсь я и спешно заверяю: — Мне все понравилось!
— И никакого дискомфорта или страха?
— О-о… — выдыхаю я, когда меня внезапно озаряет пониманием ситуации. — Я ведь даже не подумала!..
— Серьезно? — не верит Влад.
— Да. Я… Голова была забита совсем другим и… — Я перевожу дыхание и озадаченно тру лоб пальцами. — Может, дело в том, что аварию я не помню? — предполагаю я, смотря не прекращающему хмуриться Владу в глаза. — Для меня ее будто и не было. Вот я гадаю, где искать подработку в выходные, а вот — просыпаюсь в палате... А почему ты раньше ничего не спросил?
— Питерсон посоветовал не говорить с тобой о машинах в контексте фобии. При условии, что твое поведение будет спокойным.
— А если бы я запаниковала в дороге? Или даже на парковке?
Влад дергает плечом.
— На этот случай нас ждала квартира в двадцати минутах ходьбы от клиники.
Я замираю. Забота — она в таких поступках, да?
— Спасибо, — благодарю я на выдохе, не утаивая искреннего изумления.
Влад лишь кивает и затем переводит взгляд на дом.
— Пойдем?
— Да, конечно, — соглашаюсь я и неловко разворачиваюсь в оберегающем от падения объятии Влада. — Пойдем.
Вопреки моим ожиданиям мужские ладони не исчезают — лишь незначительно смещаются: одна по-прежнему придерживает меня за талию, другая — ложится на оголенную кожу предплечья непривычным ощущением жара и чужого вторжения в мое личное пространство. Прикусив край нижней губы, я перевожу взгляд вниз, на носки собственных кроссовок и слежу за ритмичностью шага.
Под упругой подошвой хрустит дорожная насыпь. Легкие наполняются запахом окружающих дом растений, к которому отчетливо примешивается древесный аромат мужского парфюма.
От насыщенного кислородом воздуха снова кружится голова. По телу взволнованно-испуганным роем пробегают мимолетные мурашки, стоит вспомнить, что отныне я буду жить с едва знакомым человеком. В полном уединении уже совершенно не кажущегося мне большим дома.
Мы поднимаемся к входной двери по низкому, но широкому крыльцу, и Влад наконец отпускает меня. Предварительно убедившись в том, что я твердо стою на ногах.
— Как ты себя чувствуешь? — Его взгляд остается на мне, внимательный и как будто ожидающий.
— Все хорошо, — настаиваю я и для убедительности легко улыбаюсь. — Готова к подробной экскурсии.
— Надеюсь, дом тебя не разочарует, — говорит Влад, кажется, предельно серьезно и распахивает передо мной тяжелую деревянную дверь: — Ты первая. Прошу.
— Я у тебя вместо кошки? — шучу я опрометчиво и, к своему стыду, несуразно.
Недоуменной паузы, на удивление, не следует. Позади меня раздается легкий смешок:
— Кошка у нас уже есть.
— Правда? — Я резко оборачиваюсь к Владу и, наверное, впервые вижу на его лице столь благодушное выражение.
— Да. — Хитро прищурившись, он водит взглядом по периметру большой светлой комнаты, где границы прихожей и гостиной отделены лишь условным зонированием обстановки, а после зовет: — Санни, иди сюда! Не прячься.
— Санни? — интересуюсь я.
