«РОВЕР! Статус!» – скомандовал Кай по радио.
Робот медленно повернул камеру-«голову» в их сторону. На его экране-индикаторе вместо привычного зеленого статуса мигал тревожный желтый. «Ан… ома… лия…» – зашипел синтезатор голоса робота, заглушенный помехами. «С… кан… нер… р… р… абота… ет… Пр… о… гра… м… ма… сб… ой…»
«Сбой? Какие данные?» – Кай подошел ближе, пытаясь заглянуть в прямой интерфейс робота.
В этот момент узоры на стене резко изменились. Плавные линии сменились резкими, угловатыми всполохами красного и черного. И вибрация – «Хор» – резко усилилась, превратившись в ощутимый, гнетущий гул, от которого задрожали кристаллы под ногами. РОВЕР дернулся всем корпусом, как от удара током, и отполз назад, его сенсоры бешено замигали.
«Что это было?» – Вера инстинктивно подняла пистолет, оглядывая руины. Тишина. Только гул и переливающиеся узоры на стене, которые снова стали плавными, но теперь в них преобладали холодные синие и фиолетовые тона.
«Оно… реагирует», – сказал Элиас, завороженно глядя на стену. «На приближение. На сканирование. Эти узоры… это не просто украшение. Это язык! Визуальный язык, реагирующий на присутствие! Возможно, интерфейс!»
«Оно реагирует враждебно», – парировала Вера. «РОВЕР чуть не вышел из строя».
«Не обязательно враждебно!» – возразил Элиас с пылом. «Это могло быть предупреждением! Или… тестом! Мы должны попытаться взаимодействовать!»
«Сначала – безопасность», – твердо заявила Вера. «Кай, можешь забрать управление РОВЕРа? Вытащи его отсюда. И посмотри, что он успел записать».
Кай кивнул, подключив планшет напрямую к роботу. «Пытаюсь… Системы глючат. Но… кое-что есть. Он сканировал стену перед… эпизодом. Вот спектральный анализ узоров». Он показал экран. Графики были хаотичны, но в них прослеживались пики на частотах, невидимых человеческому глазу – инфракрасных, ультрафиолетовых. «И… биометрические показания самого РОВЕРа. В момент активации стены… его внутренние датчики зафиксировали скачок энергии. Не электрической. Что-то… иное. Как будто его "прощупали" на квантовом уровне».
«"Хор"», – снова прошептала Леона. Она стояла чуть поодаль, прислонившись спиной к теплому кристаллу, ее лицо под визором было мертвенно-бледным. «Он везде. В свете. В камне. В воздухе. Он… чувствует нас. Чувствует корабль». Она закрыла глаза. «Он… любопытен. Но… стар. И… ранен».
Вера посмотрела на руины, на пульсирующие узоры на стене, на РОВЕРа, которого Кай с трудом заставил отойти назад. На «Эвридику», чьи раны медленно зарастали светящейся тканью чужого мира. На Леону, борющуюся с внутренними демонами под давлением внешней, непостижимой силы. На Элиаса, чьи глаза горели жаждой понять необъяснимое. На Кая, пытающегося применить логику к миру, где кристаллы пели, а стены говорили светом.
Этот мир, Луменис, был не просто опасным местом крушения. Он был живым. Дышащим. Мыслящим? И они были в его утробе. Непрошеными гостями. Частью начавшегося процесса, смысла которого они не понимали. Мутация корабля была лишь первым, видимым знаком гораздо более глубокой трансформации, которая уже началась.
«Доктор Торн», – сказала Вера, ее голос звучал громко в тишине, нарушаемой только пульсирующим гулом планеты. «Вы хотите понять? Вот ваша лаборатория». Она указала на руины. «Но помните – мы здесь, чтобы выжить и улететь. Не чтобы стать частью экспозиции». Она повернулась к Каю. «Как скоро РОВЕР сможет сделать детальную разведку этих руин? Безопасную разведку?»
