Битый триплекс. «Пока не умер – я бессмертен!» - страница 20
Редко, когда один или несколько наших истребителей вступали в бой с превосходящими силами противника, ведь на начальном этапе войны в небе господствовали асы Геринга! Тяжело пришлось тогда нашей авиации, собственно, как и всем войскам – всему, Великому Советскому Народу!..
В вагоне играла гармонь и сильный, солдатский голос потянул ту легендарную песню, написанную в первые дни войны:
«Двадцать второго июня,
Ровно в четыре часа,
Киев бомбили, нам объявили,
Что началася война
Война началась на рассвете
Чтоб больше народу убить.
Спали родители, спали их дети
Когда стали Киев бомбить».
Глава 5. Засада
Железная дорога вела наш поезд в БССР, под Витебск.
Кругом все отступают: колонны и эшелоны, которым не виделось конца, двигались в тыл; люди спасались, с молниеносно тающей надеждой вскоре вернуться, ведь, – «Наша армия сейчас „оклемается“ от вероломного нападения и погонит врага!» – А мы… мы, напротив, ехали вперёд. Туда, где немец стремительно наступал… куда деваться? Именно каждые отдельно взятые и собранные вместе бойцы являлись теми войсками, кто не должен пропустить фашистов вглубь страны. Защитники отечества постоянно ловили на себе тысячи взглядов, в которых отражались: грусть, гордость и вера в Красную Армию одновременно.
Стоит отметить, что во времена перестройки, обострялось внимание на то, как мы драпали в сорок первом, какие глупые потери несли… а вот о громадной эвакуации, организованной правительством, старательно умалчивали.
Какой стране ещё под силу было провернуть подобное?! Предприятия-гиганты, оборудование, документацию и специалистов вывезти под носом у фрицев и передислоцировать в далёкий тыл СССР, чтобы в фантастический срок возобновить выпуск всего необходимого для фронта. Никому и никогда такое не удавалось!
Действительно, в первые дни боёв, партия не хотела осознавать катастрофичности положения, и массовая эвакуация началась не сразу: что-то успели лишь взорвать, уничтожить; многое досталось нацистам, в том числе и люди… отсюда феноменальное количество пленных…
Вскоре начал витать в воздухе призыв, с которым мы пройдём тяжёлую войну – «Всё для фронта – всё для Победы!»
Из-за проклятых «Юнкерсов» и «Мессеров», постоянно висящих над головой, запомнил я те дни мало. Когда окунаюсь в воспоминания, сразу: рёв самолётов, свист и взрывы! Представляете, у этих гадов на «Лаптёжниках» (так мы прозвали Ю-87) помимо бомб подвешивались специальные сирены, которые визжали при пикировании, таким образом, они сеяли панику среди людей. Видел в трофейной хронике, как фашистский лётчик держит штурвал одной рукой, а с другой ест шоколадку и смеётся – это при бомбардировке… зачастую мирного населения. Вот когда вздумается вам строчить пьесы о «хороших немцах» (об этом далее поговорим), посмотрите подобные кадры.
Отчётливо помню строгую дисциплину среди отступающих частей РККА. Доходило до абсурда! Вообразите, курсантам, в спешке отступившим от приграничных сражений, сутками голодающим и без сна, запрещалось брать еду у гражданского населения. Вплоть до того, что, проходя мимо забора со свисающими через него алыми вишенками или ранними яблочками, нельзя было сорвать и одной! Приравнивалось к мародёрству. Сейчас, в мирное время кажется предельной глупостью, а тогда правильно всё делалось.
Не должен наш воин опорочить себя тем, чтобы вместо защиты народа – объедать его! Знаете, насколько стыдно отступающим солдатикам становилось, когда на них с укором смотрели и взглядом вопрошали, – «На кого вы нас оставляете, родненькие?!» – аппетит у человека с честью или хотя бы совестью, пропадал напрочь. Хорошо это показано в фильме Сергея Бондарчука с Василием Шукшиным – «Они сражались за Родину», где солдат пошёл ведро просить у старушки, раков наварить.