– Интересно, значит – узнаешь.
После пробного «бодания» перешли к практическим действиям.
– Помещу вам на глаза повязку, следуя инструкции, конечно. До обеда вы в ней, с периодическими вливаниями на роговицу изотонического раствора. Потом повязку снимаем и переходим к почасовому вливанию.
– Час капать будешь?
– Каждый час по пять капель.
– Научись четко выражать свои мысли и общение станет проще… мямлишь, как турок.
Причем здесь турок? – Матвей и сам сказать бы не смог…
Повязка была определена на место и агрегата, в который был погружен, Благой снова не увидел. Не расстроился, надеясь, что все предстоящие вливания благотворно повлияют на его зрение. Чтобы скоротать время в пути и обрести хоть какое-то понимание происходящего, решил разговорить Ухватова.
– Рассказывай, что обо мне знаешь?
Парень замешкался, а потом не охотно буркнул:
– Не много, не интересовался вашей персоной… желания не испытывал.
Матвей вздохнул:
– Какие вы тут все… со словами не аккуратные! Суесловие – грех, Ухватов. Лишнего не говори – не труби про свои желания, или не желания – не спрашивали про них. А про что тебя спрашивали?
Пашка вздохнул и промямлил:
– Норов у вас дикий, бояться вас в госпитале. Говорят, в прошлый раз разнесли весь процедурный кабинет голыми руками. А Модест, так и вовсе, на вас молиться готов – лишь бы слово против не сказали. Его предшественника ваша сестрица должности лишила, пожаловалась, что без должного почтения отнеслись к персоне вашей. – Парень хмыкнул и съёрничал. – Не спросили-с позволения портки снять для проведения инъекций, своей волей сняли-с.
– Снять с Матвея Благого портки без разрешения дорогого стоит, – усмехнулся Благолепов. —Только, брешешь ты! Похож я на дурака, который не понимает, что уколы через штаны не делают?
Ухватов вздохнул:
– Чуточку всего и соврал… Врач принимающий виноват был – ну, это я так считаю. Вы в возбуждении большом были, не удивительно: вдруг, ослепнуть! Да, говорят, еще и приятель ваш как-то при этом пострадал… Вы рвались узнать всё ли с ним в порядке. Вот принимающий и разозлился – заорал на вас и приказал санитарам укол вам вкатить, чтобы успокоились. На самом деле, это неплохая тактика, срабатывает: врач подавляет волю пациента неожиданным агрессивным поведением… С вами не сработало, санитары и шага сделать не смогли…как вы разгулялись!
Пашка неожиданно хохотнул:
– А сестрица ваша, как увидела результат вашего бесчинства и претензии доктора выслушала (мол, за всё заплатит!), завопила: «камня на камне не оставлю!», характер у неё – вашему под стать! Только, умнее она вас: вы кабинет раскатали, а она замминистра. Когда замминистра приехал (быстро прикатил, по «воздуху»), спокойная стала, бровки выгнула и холодно так, выговорила: «Запятнать честь внезапно ослепшего человека не сложно, достаточно проявить небрежение к его воле и неуважение к его достоинству». Вышгородский пятнами пошёл: «Екатерина Артёмовна, разве возможно запятнать честь вашего брата?! Его заслуги перед Отечеством…» Она его заткнула: «Видимо, не достаточны для того, чтобы персонал подведомственного вам учреждения помнил о них». Вышгородский тут же всю смену по госпиталю уволил, начиная с уборщицы. И денег с вас за разгром не потребовал, наоборот, обещал компенсацию за моральный ущерб. Так Екатерина Артёмовна его добила, улыбнулась мягко так и с укоризной: «Сергей Владимирович, остановитесь, Благолеповы честь деньгами не измеряют».
