– Да как же так-то?
– Ну, чего всполошился? Ты мне и поможешь – все покажешь, всё расскажешь, по-дружески… И не забудешь при этом, что бумажку подписывал о неразглашении сведений о состоянии здоровья своего подопечного. А то ведь – и засужу.
– Что-то вы, Матвей Артёмович, всё в одну кучу валите – и кнут, и пряник. Обидно!
– "На обиженных воду возят…
– … а на добрых сами катаются".
– Вот и договорились. Что там у тебя показывает? – Матвей потянулся к браслету на руке парня, но передумал. – Всё равно не увижу.
– Я увижу, а толку-то? У меня – топографический идиотизм, я в этом помощнике никогда разобраться не мог.
– Включи голосовой помощник. Пусть говорит, сообразим как-нибудь.
Ухватов засмеялся:
– Включаю. – И принялся тарабанить металлическим голосом. – 500 метров прямо, поворот налево…
«Голосовые функции не предусмотрены? Странно… кривое приложение», – подумал Благой уже с меньшим энтузиазмом, а вслух ровно произнес:
– Видишь? – просто. Идём 500 метров по нашей Рождественской. Налево? Это на Покровскую уже? Или раньше, во дворы?
– Не знаю, можем рулетку взять. Измерять будем…
– Отставить рулетку, глазомер развивать будем. А ещё коммуникативные способности… – Матвей прибавил шаг и догнал впереди идущего мужчину. – Уважаемый, не подскажите, как покороче к Благородному собранию пройти?
– Подскажу. Дворами – заплутаете, если прежде не ходили. Проще, дойти сейчас до Покровской, потом налево до Преображенской, опять налево до Петровской. Там сегодня – ярмарка. Базарную площадь пересечь нужно, и тогда уже шпиль Собрания виден будет.
– Шпиль с медведем?
– Да-да, с медведем.
– Благодарю вас, – Матвей остановился, поджидая Ухватова, пробормотал, – Исторический краеведческий музей… мог бы и догадаться… – И громко. – Выключай свою тряхомудию ненадежную, сам найду. Озарение случилось – вспомнил.
Они бодро зашагали, Благолепов с любопытством взирал на окрестности: вроде и не большое несоответствие с привычным интерьером. Разве что, фронтоны домов более чисты и краски ярче… и кое-где незнакомые здания авангардной архитектуры высятся… Впрочем, праздное любопытство – побоку!
– Павел, ты моё имя склонял в связке с Европами, почему?
– Так вы, Матвей Артёмович, службу там завершали, в управлении по обслуживанию дипломатического корпуса. Не помните?
– Нет… Выходит, я мог встречаться с Великим князем… как его там?
– Дмитрий Николаевич… наверное, могли. Вас это беспокоит?
– Ничуть, вряд ли мы пили с ним на брудершафт… А субординация существует всегда, поэтому и беспокоиться не о чем. Скажи, кто сейчас возглавляет Императорскую семью России?
– Георгий Михайлович… император… – Ухватов побледнел и остановился. – Матвей Артёмович, прекратите это. Ещё минута и я подумаю, что вы – не Матвей Артёмович.
Благой засмеялся:
– Вот в этом можешь не сомневаться! Я – Матвей Благолепов, хоть режь меня, хоть расстреливай, хоть на хлеб намазывай… И будет гораздо лучше, парень, если ты станешь просто отвечать на мои вопросы, и перестанешь пытаться объять необъятное.
Базарную площадь на Петровской пересекали в молчании, ещё и потому, что Матвей увлекся разглядыванием разношерстной толпы. Удивляло, – не будь в голове четкой уверенности, что мир, в котором волей непонятного случая он очутился, – другой, созерцая толпу, такого не подумал бы. Одеты люди были обыкновенно: мужчины в штанах, джинсах, рубахах… женщины в ярких платьях и легких курточках, много было дам и в брюках, и в джинсах, и в шортах… стиль, скорее – оверсайз. Ничего вычурного, или старомодного он не увидел. Червь сомнения вновь шевельнулся в душе – зачем же ты, Матюха Благой, сейчас во фраке?.. игры пошатнувшегося разума?
