Зверек обхватил всеми четырьмя покрытыми шерстью лапками это, казалось, хрупкий предмет с застывшими квадратиками, но тот не поддался зверьку.
И еще заметила сова, что на кончиках лап у зверька высунулись острые прозрачные коготки, которые перехватили этот предмет за твердые квадратики.
Сова поняла, что этот огораждающий мышь хрупкий предмет очень тверд и прочен.
Выдержать такой прыжок, не теряя своей формы, мог только крепкий предмет.
Зверек напал с остервенением.
Сове показалось, что один коготок все же пришелся на ляжку спящей мыши, потому что та вскочила так резко, что ударилась о противоположный угол застывших квадратиков.
Серый зверек набросился на нее с другого угла, при этом норовя накрыть своим покрытым шерстью животом верхнюю площадь застывшей ограды.
Растянувшись, он заработал всеми четырьмя лапками, гоняя смертельно перепуганную мышь, из одного угла в другой.
Тут сова заметила, что у зверька есть еще длинный пушистый хвост, который тоже при удобном случае вступал в охоту.
Бедная мышка от страха заметалась.
Ее то с правого бока, то с левого бока, то с ляжки, то прямо по носу доставали лезвия острых коготков зверька.
Если мышка находила место, где ее не доставали острия коготков, то на помощь приходил пушистый хвост.
Он настигал мышь, двигаясь в воздухе так невесомо и воровато, что та и из укромного места немедленно выскальзывала.
Видно, мышь совсем извелась: она неожиданно пискнула.
Потом пискнула еще, другой, третий раз, и теперь она, пища, бешено бегала из угла в угол.
По совиному расчету, серому зверьку давно, как только случилось первое нападение, надо было отходить.
Ничего пришелец не мог добиться и к тому же грубо нарушал правила охоты зверей.
Это говорило о его беспомощности, неподготовленности и, в конечном счеёте, бесталанности.
Его поведение по отношению к меньшему зверю было бесчестным.
У совы приподнялся загривок, крупные перья разрыхлились.
Сумей она как всегда взлететь, живо схватила бы этого подлого, бессовестного зверька.
От негодования она сделала шаг в сторону, к краю сука, но снова вернулась на прежнее место.
Нет, серый зверек слишком увлекся, ничего не замечает вокруг.
И сова, как умела, защелкала клювом, четко, звонко, издавая такие звуки, будто хворост ломается.
Кошке, обернувшейся на щелканье, застветили из угла, где обычно лежал домашний скарб, два круглых глаза.
Они светились с сука, прислоненного в углу, который она не раз видела, посещая этот заброшенный чулан.
Вспугнувший ее необычный звук повторился.
В нем кошка воспринимала угрозу.
Да, еще раз угроза.
Глядя на светящиеся кругляшки, издававшие странные щелчки, кошка потянулась с кончика передних лап к задним лапам.
И казалось, что это покрывало сползло с проволочного квадратного домика: так тихо она спустилась на пол.
Уже на полу кошка разобралась что на суку действительно кто-то есть и, похоже, не боится кошки, не то так бы не поступил.
Пока можно, решила убежать.
Щелчки все повторялись, все больше ускоряя, шаги кошки.
Наконец вспрыгнула на подоконник, оглянулась последний раз – неизвестный зверь перестал щелкать и не нападал.
Но все равно здесь ей оставаться было нельзя.
II
Однажды Эльдар увидел рядом с клеткой свежие катышки.
