– Как теперь себя чувствует твоя мама? – спросила она.
– Не знаю, – ответил я честно. – По ней ничего не поймёшь, а спросить – скажет, что всё отлично.
Аня кивнула, мол, у неё мама такая же.
– А почему вы с севера уехали? – спросил я. – Тебе там, наверное, нравилось.
– Нравилось, – призналась Аня, бросая себе в чашку кусочек сахара из вазочки на столе. – У меня там осталось много друзей, мы переписываемся, но это уже… не то. У нас начались… проблемы, а здесь у мамы брат, мой дядя. Он помог с переездом.
– А у тебя самой, – спросил я, – братья, сестры?
– Нет, – сказала она, немного задержавшись с ответом, – мы с мамой одни.
Мы допили чай. Я уговорил Аню доесть последнюю макарошку. Вышли на улицу.
– Пахнет Новым годом, да?
Аня улыбнулась. Сказала:
– Пока не напишем сочинение для допуска к экзаменам, у меня все мысли только об аргументации и литературных примерах.
– Да, – согласился я, – бедные мы, бедные.
Я ломал голову, что бы еще такое придумать, чтобы еще немного с ней пообщаться. Придумал:
– Слушай, у меня мышка компьютерная сломалась. Не знаешь, где сейчас можно купить?
– Да вон, – сказала Аня, – в супермаркете на втором этаже.
– Сходим, предложил я.
– Ладно, – согласилась она, – мне все равно хлеб домой нужен.
Мы побродили по магазину. Я выбрал мышь компьютерную, а потом еще резиновую, игрушечную, для Клаксона. Донес до кассы.
– Посчитайте мышей, – говорю кассирше.
Аня засмеялась. Я так и не узнал, где именно она живет: было поздно, и она настояла, чтобы я ехал домой, пока маршрутки хорошо ходят.
Вернулся домой, потанцевал по комнате с Клаксоном. Клаксон потом долго демонстративно вылизывался – удалял с себя остатки моего восторженно-слюнявого ДНК.
Мышь Клаксону понравилась. Он загнал ее под тумбочку, разорался, и я, матерясь, посреди ночи двигал мебель в комнате.
Тема 5. Вызывайте Кракена
1 декабря
Тэги: ТОНКОЕ ИСКУССТВО ТРОЛЛИНГА
В школе вчера прорвало трубу и затопило первый этаж. Занятия отменили – счастье! Проснулся поздно, дома никого. На холодильнике записка: «Уехали по делам. Клаксон и Буся будут притворяться голодными – не верь, врут. Тётя Вика сварила твоё любимое харчо. ХХХ».
Я открыл кастрюлю и умилился. Слопал две тарелки. С повседневным меню у нас в семье напряжёнка. Мамель ненавидит обыденность. Она может полдня фаршировать брынзой какие-нибудь невероятные каннеллони, но сварить суп или рисовую кашу для неё – пытка. Готовит Мамель вкусно, но редко. Хорошо, что Дэд тоже умеет кашеварить. Но чаще всего он просто заказывает еду на дом, благо в интернете масса сервисов. Иногда мне кажется, что Мамель специально задерживается в своём танцевальном зале, чтобы потом прийти затемно, рухнуть на пуфик в прихожей и, воюя с застёжкой на сапоге, жалобным голосом спросить:
– Вить, у нас есть что-нибудь покушать? Я так устала, еле доползла.
Несостоятельность Мамель в качестве семейного повара – главный аргумент в антимамелиной риторике бабушки Мартыновской. Мы привыкли и не реагируем. Бабуля тоже не сдаётся.
Аня дала мне свой номер. Я набрал. Телефон выключен. Спит ещё, что ли. Зашёл в сеть и увидел, что она онлайн. Пишу:
> Привет.
Минут через семь получаю ответное:
> Привет.
> Не хочешь пойти сегодня куда-нибудь после английского?
Пауза.
> В смысле?
> В смысле погулять?
Опять пауза.
> Ой, извини, не могу, работаю вечером.
Озадаченно чешу в затылке:
> Где?
> Дома. Онлайн. Я делаю рерайт.
