Вятичи с незапамятных времён относились к коню трепетно и заботились о нём так же, как о собственном ребёнке. Впрочем, такое отношение к личным лошадям и детям было у всех народов. Уважающий себя воин, да и пахарь, делал всё, чтобы его конь был вовремя накормлен, напоен, вымыт и вычищен, копыта обработаны и подкованы, грива и хвост расчесаны. Сам с голоду помирай, но коня и ребёнка накорми – таков древний обычай. Вообще мужчиной того времени конь, и ребёнок, как ни странно, ценились гораздо выше любимой жены, и женщины его понимали.
Всё утро провозились со своими конями Родий и Бука. Настоящие витязи, они не хотели, чтобы иноземные плебеи в городе указывали на них пальцами и издевательски похохатывали. Коней они помыли и причесали, накормили овсом и напоили, бронзовые нашлёпки, и пряжки на конской амуниции вычистили до блеска. Сами почистились, надели белые рубахи до колен, а на головы войлочные подшлёмники, чтоб солнышко не напекло. А тут и оно божественное взошло. Парни упали на колени, до самой земли поклонились Ярилу – то считалось у вятичей, что свой сияющий щит милостиво показал Даждьбог, выехавший на своей повозке с белой четвёркой коней по небесному своду на целый день.
Обычно горожане свои рубахи и туники подпоясывали цветными кушаками или простыми верёвками. Только христиане обтягивали свои чресла чёрными поясами, в знак своей принадлежности к вере Христа. Администраторы, члены городского совета, коммерциарии и протонотарии свои белые трабеи не подпоясывали совсем, показывая городскому плебсу, что облечены властью, что являются лицами более высокими, чем остальные.
Наши парни опоясались широкими, в ладонь, ремнями, с которых свешивались прямые, в два шибра длиной, кинжалы, более похожие на византийские пехотные мечи, акинаки. Такой толстый широкий ремень, покрытый лаком, надевался в знак того, что человек принадлежит к благородной касте ратника, воина. Человек невоенный права носить такой пояс не имел – это табу, могли и убить за оскорбление профессии.
По сути, кушак, ремень или верёвка – это древний документ, паспорт, указывающий на принадлежность человека к той или иной социальной группе.
Без подпояски могли быть только люди высокого ранга, нищие и лица духовного звания.
Сотня уже поднялась, и уртон вятичей копошился, словно небольшой муравейник. Люди занимались привычными утренними делами. Родий, садясь в седло, наставлял Скопа:
– Остаёшься за меня, Скоп! Вот тебе серебряная деньга, – Родий протянул Скопу блеснувшую чешуйку, – греки называют её милиариссий! Купишь вон у булгар полсотни баранов, да мешок соли! Освежуете с десяток, а остатние пущай пасутся вместе с нашими конями, прозапас будут! Отправишь десять ратников во – он туда! – Родий показал рукой вниз. – Гляди подле пролива стоят наши лодьи! Отдыхайте, варите кашу с бараниной! Я вернусь к вечеру!
Распорядившись, таким образом, Родий, в сопровождении Буки, стал спускаться вниз, к проливу, где уже вовсю шумело разноголосое торжище. Спускаясь по кривым улочкам Таматархи, вятичи несколько подрастерялись, не ожидая такого скопления народа, телег и лодок, уткнувшихся в песчаный берег. Огромное торжище растянулось вдоль морского побережья и пролива на добрый десяток поприщ. Весь этот шумливый, копошащийся базарный уртон со стороны больше походил на гигантского дракона припавшего к воде и жаждущего прохлады. Утреннее солнце и впрямь уже припекало изрядно.
