Бобовые сласти - страница 9

В отличие от традиционных способов приготовления горячих сластей – например, имага́ва-я́ки, которые запекаются в формочках, – дораяки требуют широкого раскаленного гриля. Со стороны кажется, что выпекать лепешки – проще простого, забава для ленивых. Но это – очень сложный процесс, при котором только сам повар решает, каких размеров и толщины получится очередной кругляш, в каком темпоритме его переворачивать до полной прожарки – и когда, уже готовый, снимать. Малейшая разница в соотношении воды и теста может серьезно повлиять на получившийся размер, а само тесто далеко не всегда растекается по жаровне ровными кружочками. А мешкать нельзя: зазевался, перевернул не вовремя, – тесто сразу же подгорает.

Впрочем, сегодня – то ли благодаря тому, что он впервые в жизни приготовил настоящий цубуан, то ли из-за пристального внимания, с которым за ним наблюдала Токуэ-сан, – все кружочки теста на гриле получились такими идеальными, что он сам себе удивился.

До открытия лавки оставалось пятнадцать минут. А начали они чуть позже шести. Значит, вся готовка заняла у них четыре с половиной часа.

Присев на раскладные стульчики в кухне, Сэнтаро и Токуэ-сан отдыхали, разминая плечи и массируя запястья.

Подцепив парочку только что испеченных лепешек, Сэнтаро проложил между ними еще теплый цубуан. Священный момент, от которого все поклонники этого лакомства мечтательно глотают слюнки. Отвесив легкий поклон в сторону Токуэ-сан, он поднес дораяки ко рту…

Сладковато-уютный аромат не просто щекотал ноздри. Он проникал в голову и заполонял ее до самого затылка. Куда до него фабричному цубуану! Это был запах живых бобов. Задиристый, энергичный. Немного приглушенный и в то же время – неописуемой глубины. Как и мягкий, фантастический вкус, что растекся у него за щекой.

Удивленно улыбнувшись старушке, Сэнтаро откусил еще. Тот же эффект повторился: будто волна эйфории прокатилась по всему телу.

– Просто небо и земля! – пробормотал он, озадаченно поглаживая щеку.

– Ну? Что скажете, шеф?

– Никогда еще такого не пробовал…

– Что, серьезно?

– Наконец-то нашелся цубуан, который я могу есть!

– То есть как?

Токуэ-сан посмотрела на обкусанную лепешку в его руке. Полукруг от зубов Сэнтаро считывался вполне отчетливо.

– Вы о чем это, шеф? – переспросила старушка, держа свою недоеденную порцию на весу.

– Ну, в общем… Должен признаться…

– В чем же?

Она положила недоеденную порцию обратно на тарелку.

– На самом деле ни одного дораяки в своей жизни я еще не доел до конца.

– Что-о?! – У старушки отвисла челюсть. – То есть вы их терпеть не можете?

Спохватившись, Сэнтаро замахал на нее руками:

– Ну что вы, дело не в этом! Есть-то я их могу… Просто – не сладкоежка по жизни.

– Вот как? Хм!

– Но ваш цубуан, уж поверьте, оценить я способен. Еще с первого раза понял, что это – просто фантастика. Никогда такого не ел!

– И при этом не любите сладкого, так? – уточнила она, не сводя с Сэнтаро пристального взгляда.

– Да не то чтобы не люблю… Но до конца обычно не доедаю.

– О боги… Шеф! – Чем неохотней он отвечал, тем активней она его теребила. – Но тогда почему же вы работаете в кондитерской?

– Почему? – повторил за ней Сэнтаро. – Хороший вопрос…

Изумленно уставившись на него, старушка ждала ответа.

– Да как-то само сложилось. Пришлось приземлиться здесь.

– «Само сложилось»?

– Ну, были свои… обстоятельства. – Он взял недоеденную лепешку, поднес ко рту, откусил еще. – Но это…