Богатырь сентября - страница 21

Внутри была тьма. Живая, дышащая тьма. Это она отворила дверь и ожидала гостей. Или угощения?

– Избушка, избушка! – позвал Салтан. – Нам в тебя лезти, хлеба ести.

– Сперва скажи, как мое имя? – проскрипела дверь и покачнулась, будто намекая на будущий удар.

Гвидон дрогнул и чуть попятился. Видал он разные чудеса, но разговаривать с дверью… К тому же и голос у нее был скрипучий, противный донельзя.

– Батя! Почему дверь разгов-варивает?

– Не сама дверь, – шепнул Салтан. – Дух-сторож в ней живет. Может, Устинья? – громко сказал он.

– Нет-нет-нет, – проскрипела дверь.

– Может, Еликонида?

– Нет-нет-нет! – со злорадством ответила дверь.

– Ну тогда звать тебя Лукерья-Сторожу-Придверья-Хрусть-Хрусть-Спину-Переломлюсть.

– Эх, догадались! – со злобой скрипнула дверь. – Ну, проходите!

– А теперь мое имя скажи! – заржал вдруг лошадиный череп на низком коньке крыши, и глаза его полыхнули.

Гвидон вздрогнул и отшатнулся от неожиданности. Салтан подтолкнул его локтем и сделал знак: отвечай!

– М-может, Степанида? – нахмурившись, вспомнил Гвидон недавний разговор с Тьмой-девой.

– Нееет! – заржал лошадиный череп.

– Может… Ми… Мат…

Салтан ударил его локтем: ответ дается только три раза!

– Мастридия! – с облегчением вспомнил Гвидон.

– Нееееет! – пронзительно, с торжеством взвизгнула лошадь.

– Звать тебя Ульяна-Падаю-На-Незваных-Бум-Бам-Кости-Переломам!

Лошадь издала досадливое ржанье, и глаза ее погасли.

Салтан испустил глубокий вздох облегчения. Но это был всего лишь доступ в избушку…

Внутри замерцал легкий сизый свет. Гвидон поежился.

– Идем, – тихо, но твердо сказал Салтан. – Не поворачивать же обратно.

И первым шагнул в низкую дверь.

Ничто не пыталось причинить ему вред, и он благополучно распрямился. Вслед за ним в избу живо вскочил Гвидон и тоже стал озираться. Внутри никого. По виду все как везде: беленая печь, лавки, сундуки, стол, полати, высокая ступа с пестом в углу, где у добрых людей бывают иконы…

– Поклон вам, хозяева! – вполголоса крикнул Салтан, кланяясь. – Выйдите, покажитесь, мы к вам с добром пришли.

И вздрогнул: с полатей бесшумно сорвался черный ком и упал в двух шагах перед ним. Салтан отшатнулся, Гвидон схватил его за плечо. Оба охнули от неожиданности, а потом так же тревожно засмеялись. Перед ними встала черная кошка: вытянула лапы, выгнула спину дугой. Глаза ее вспыхнули зеленым, она обернулась вокруг себя… и на том месте оказалась старуха. Щуплая, согнутая, не выше десятилетнего ребенка. Острый громадный горб торчал через прореху в безрукавке из вытертого темного меха, палаток был низко надвинут на морщинистое лицо, подбородок выступал башмаком и на нем топорщилась целая седая борода. Крючковатый нос нависал над ним, словно пытался залезть старухе в провалившийся рот.

– Поздорову вам, добрый молодцы! – скрипучим голосом прошамкала старуха. – Кого ищете здесь?

– Медоусу-Стражницу, – ответил Салтан, с трудом одолевая дрожь жути и омерзения. – Уж не ты ли это, матушка?

– А коли я тебе матушка, то встречай, как подобает!

Старуха шагнула к нему и сделал знак ручками, больше похожими на костлявые лапки, явно приглашая к себе в объятия. Салтана передернуло. Бабке было на вид лет этак двести, она напоминала покойника, что каким-то чудом не разложился, а только высох. Тронь – рассыплется на косточки, да и пахнет от бабки не цветами…

Но одно Салтан затвердил от мудрого своего наставника еще в детстве: в такой избушке необходимо показывать себя своим, ибо чужие здесь идут на пищу. Он наклонился и осторожно обнял бабку за хилые костлявые плечи. Она подставила ему щеку, и он, стараясь ни о чем не думать, коснулся ее губами; ощущение было примерно как поцеловать волосатую лягушку. Хихикая, бабка подставила другую щеку, а потом опять первую. Салтан вытерпел троекратное лобзание, отстранился, бабка выпрямилась, выхватила из-за пазухи платок, провела по лицу, распрямилась… и Салтан увидел перед собой статную женщину средних лет, около сорока. Продолговатое, угловатое лицо казалось внушительным, даже тяжеловатым, но это впечатление сглаживали изящно изогнутые черные брови, правильные черты и большие темные глаза. Волосы хозяйки были не покрыты, две темные, с сединой, косы спускались по плечам на пышную грудь и заканчивались где-то ниже пояса. Весь ее облик наводил на мысль о сжатом кулаке – такой силой от нее веяло, и даже морщины у глаз и вокруг рта казались хранилищем мудрости.