– Правда ли, что это вышивка мадам Фонтане? – спросил он, трогая скатерть.
– О да, сударь! – это было истинной правдой, и я энергично закивала. – Но смею вас заверить, что я и сама вышиваю так же хорошо, как и бабушка.
– Надеюсь, что так, мадемуазель, – сухо ответил он и без лишних разговоров отсчитал мне требуемое количество монет.
Он взял не только скатерть, но и один из шелковых носовых платков, и когда он удалился, я едва не запрыгала от восторга. Мне так хотелось показать бабушке вырученные деньги, что я с трудом поборола желание собрать остатки товара и немедленно вернуться в Виллар-де-Лан.
Но после того, как у меня купил дорогую скатерть сам управляющий Кавайонов, покупателей у моей палатки стало куда больше, и было бы неразумно этим не воспользоваться.
Я рассказывала про значение узоров, которые были нанесены на ткань, про цвета нитей, которые использовались в вышивке, и это тоже возымело эффект. Не более, чем за четверть часа я продала набор столовых салфеток, полдюжины носовых платков и красивое полотенце.
Мне ужасно хотелось есть, но я не могла позволить себе отойти от прилавка именно сейчас и стойко продолжала улыбаться покупателям.
На меня смотрели множество людей, и всё-таки его взгляд я почувствовала особо. Молодой человек стоял чуть в стороне и смотрел на меня так пристально, что я смутилась.
– Хотите купить рушник, сударь? А может быть, скатерть? Вашей невесте или супруге они непременно понравятся.
Но я видела – ни полотенце, ни скатерть его ничуть не интересовали. Он был явно из благородных, и мне показалось странным, что он вообще пошел именно по этому ряду. Такие, как он, предпочитают искать на ярмарках нечто гораздо более изысканное и соответствующее их статусу – старинное оружие или скаковых лошадей.
И всё-таки он достал из кармана деньги. И улыбнулся холодно, оценивающе.
– Я куплю у вас всё, мадемуазель, если вы согласитесь со мной пообедать.
15. Глава 15
Нет, кажется, я не ослышалась – я увидела, как вытянулись лица других покупателей. На мужчину теперь смотрела не только я.
Его одежда могла показаться совсем недорогой, но это было обманчивое впечатление. Его пиджак был сшит из викуньи и стоил не меньше пяти тысяч верелей. Такую ткань могли позволить себе только очень богатые особы. И браслет на его руке был отнюдь не из серебра, как многие могли бы подумать, а из палладия, который был дороже золота и платины.
Я окинула взглядом прилавок, оценивая стоимость того, что на нем лежало. Большую часть товара я уже распродала, но у меня еще оставались и носовые платки, и полотенца, и салфетки. Всё это стоило не меньше тридцати пяти верелей. Но я решила увеличить цену вдвое – если я не ошиблась, то этот франт заплатит эти деньги, не моргнув глазом.
– Семьдесят верелей, сударь, – и я послала ему самую милую из своих улыбок.
Торговаться он не стал. Монеты перекочевали в мой карман, а когда я упаковала товар в большую шляпную коробку, молодой человек вручил эту коробку женщине средних лет в скоромной одежде, которая пришла на ярмарку с пятью детьми разного возраста. Та сначала растерялась, а потом принялась слёзно его благодарить.
Ну, что же, если он хотел произвести на меня впечатление, то ему это удалось. Он подал мне руку, помогая выйти из палатки.
– Как я могу к вам обращаться, мадемуазель?
– Мадемуазель Фонтане.
– А что, если нам отбросить условности и называть друг друга просто по имени? – он предложил это так запросто, словно мы были давно знакомы.
