Трагический перелом в жизни, как всей страны, так и конкретной симбирской дворянки произошёл в 1917 году. Вернувшись из Петрограда, она обнаружила в родных местах полный разгром и разорение: скот зарезан, дома сожжены, золотой сервиз на 400 персон разбит, коллекция миниатюр исчезла. Уцелело лишь то, что хранилось в городском доме Киндяковых, на улице Московской. Саму английскую подданную, каковой была Перси-Френч, в ноябре 1918 года арестовали. Ни в симбирской тюрьме, ни в московской Бутырке Екатерине Максимилиановне не было предъявлено ни одного обвинения, однако два с половиной месяца она провела в тюрьмах, словно в аду. А затем была выставлена на улицу без какого-либо объяснения, и ей повезло быть узнанной коллегами по международному Красному Кресту, которые приютили замерзавшую на московских улицах аристократку. Дорога в Симбирские имения была для неё фактически закрыта, и в завещанном ей отцом замке Монивей её не очень-то ждали (кузина Розамунд уже привыкла к роли хозяйки). Поэтому Екатерина Перси-Френч отправилась в Манчжурию, в самое дешёвое пристанище русских эмигрантов – город Харбин, где встретила много знакомых дворян. Там она и умерла 1 января 1938 года. По её пожеланию в последний путь католичку крещёную именем Кэтлин Эмилия Александра, провожали ксендз и православный священник. Похоронена она в мавзолее при замке Монивей».
Заметка закончилась, но я тут же принялся перечитывать её повторно. Было понятно, что возвратиться из революционного Петрограда наша графиня в загородное поместье могла лишь на короткое время, поскольку в нём был полный разор и запустение. Получалось так, что с одной стороны она считалась весьма состоятельной женщиной (один позолоченный сервиз чего стоил!), а с другой, в какой-то момент истории она оказалась буквально без гроша в кармане. Поэтому что-то такое спрятать она просто не имела возможности. Что ж, история для нашей страны довольно типичная. А для нашей героини, как женщины одинокой и довольно пожилой, такой поворот судьбы был вообще настоящей катастрофой. Ещё вчера она владела семью поместьями, за свой счёт строила школы, лечила больных и раненых, а сегодня ей не на что было купить миску картофельной похлёбки!
Никаких сомнений у меня не осталось. После 17-го года наша Екатерина была бедна, как церковная мышь, а все её семейные ценности и авуары были либо уничтожены огнём революции, либо попросту расхищены. И что-либо припрятать на чёрный день ей, по стечению жизненных обстоятельств, было совершенно невозможно. Поэтому вопрос о каких-то там кладах можно было считать закрытым окончательно. И все эпистолярные хлопоты Павла тут же показались мне никому не нужным ребячеством. Ну, ведь, естественно, о чём чаще всего мечтает начинающий корреспондент? Да, разумеется, о том, как бы побыстрее прославиться, завоевать определённый авторитет в массах! А как можно прославиться в провинции? Да очень просто! Присочинить этакий залихватский кладоискательский детектив с продолжением в нескольких воскресных номерах газеты. В качестве действующих лиц можно взять какую-нибудь местную историческую знаменитость, о которой все в округе так или иначе слышали хотя бы краем уха. В данном конкретном случае именно госпожа Перси-Френч подходила на данную роль идеально. А в качестве приглашённого гостя можно заманить приезжего кладоискателя из самой Москвы. И пиши себе о ходе поисков хоть неделю, хоть целый месяц. Но нужно ли лично мне заниматься подобной историей с неясными перспективами?
