— Я доем! — заявляет гордо.
Отпиваю чай:
— Паш, мы вчера с тобой не поговорили.
Мы вернулись поздно, сил не было ни у кого. Я только спросила у Пашки, все ли с ним в порядке, на что получила ответ, что он страшно устал. Разговор решили перенести на сегодня.
— Ма, я все понял, правда. Я ошибся и больше туда не полезу. Сам виноват, зря я эту кашу заварил. Меня никто не обижал. Телефон вот только разбился случайно, но Иван Геннадьевич дал мне замену, а в остальном… прости, мам.
Улыбается виновато.
Да, я в курсе про новый телефон. Пока не понимаю как к этому относиться.
Я протягиваю руку:
— Твоей вины здесь нет, Паш. Я понимаю твои мотивы. К денежному вопросу, наверное, добавляется еще и то, что тебе в силу возраста не хватает мужского внимания.
— Всего мне хватает! — сопротивляется.
— Это ты прости меня, Паш, — неожиданно для себя начинаю плакать.
Думаю, всему виной напряжение, в котором я живу в последние дни.
— Мам! Ма, ты чего! — Пашка подлетает и садится у меня в ногах: — Мам, ты у меня знаешь какая! Самая лучшая! Мне не надо ничего, правда! И вообще, когда я вырасту, ты купаться в роскоши будешь, ясно! Я стану востребованным футболистом! За меня клубы драться будут! А я обеспечу тебя всем. На море увезу, чтобы ты жила там и каждый день встречала с чашечкой кофе на балконе с крутым видом. Все самое лучшее тебе куплю.
Целует мои руки, а я реву…
— Пашка-Пашка… целую его макушку.
12. Глава 12
Мама
Пятнадцать лет назад
Я выхожу из здания вуза, и первое, что замечаю, — синий спортивный «Порше».
Бабочки тут же принимаются порхать в животе. Я перекидываю косу на спину, медленно спускаюсь по ступенькам и иду вперед, туда, где стоит машина Ивана.
Приближаюсь неспешно, а он вальяжно приваливается к капоту и закуривает. Иван в темных очках, так что я не знаю, куда он смотрит. Но тело мое реагирует — ноги словно ватные, кожа начинает гореть, а голова становится легкой.
Я подхожу и становлюсь напротив, ближе, чем позволяют правила приличия.
— Заблудился? — выгибаю бровь.
Иван усмехается, обнажая белые зубы, и откидывает окурок в сторону.
— Я за тобой.
— Игорь обещал забрать меня. Он пригласил меня пообедать еще вчера.
— Игоря дернул отец.
Протягиваю руку и снимаю с Вани очки, чтобы видеть глаза.
— Получается, ты приехал сюда, потому что тебя об этом попросил брат? — внимательно смотрю на парня.
Ведет плечом, не отвечая, а потом улыбается и подходит ближе. Протягивает руку и достает мою косу из-за спины, взвешивает ее в руке, проводит по ней пальцами.
Опускает руку в карман куртки, достает красное пластиковое кольцо с печаткой в виде сердца и протягивает мне.
Кольцо детское, больше похожее на безделушку и наверняка практически ничего не стоит. Не сомневаюсь, что Иван купил его в каком-нибудь автомате, — но, черт, мои глупые бабочки захлебываются в эйфории.
Он! Подарил! Мне! Кольцо!
— Только не говори, что делаешь мне предложение, — дергаю бровью.
— Предложение пообедать.
Забираю кольцо и надеваю его на безымянный палец левой руки, любуюсь им.
— И что же это значит, Островский?
— Это ни черта не значит, Лена. Просто обед, которым я тебя накормлю.
— Кандидаты на должность мэра сегодня собрались в администрации на встрече с главой региона. Ринат Булатович озабочен ситуацией, сложившейся вокруг скандала с предыдущим мэром города, — без запинки вещает ведущая.
На кадрах видно, как по кабинету вслед за губернатором идут трое. Среди них Иван Островский и тот мужчина из ресторана, Абрамов.
