— Два капучино, пожалуйста. В один добавьте ореховый сироп.
Отлипаю от экрана телевизора, установленного в кофейне.
— Да, конечно, — принимаюсь делать кофе, игнорируя новости.
Мне нужно отключиться от всего, поэтому я погружаюсь в методичный процесс приготовления напитка.
Когда парень уходит со стаканчиками кофе, беру пульт и переключаю канал на музыкальный. Хочу отложить пульт, тот падает на пол, крышка отлетает, а батарейки рассыпаются по полу.
— Черт возьми! — шиплю сквозь зубы.
На шум выходит Лиза.
— Чего буянишь?
— Это случайно.
— Ты нервная какая-то, Аленка, — подруга серьезнеет. — Что случилось?
— Пашка ездил к Островскому.
Лиза округляет глаза.
— Да. А вчера я и сама с ним виделась. У него дома.
— А я-то думаю, что с тобой! Выкладывай! — опирается о барную стойку, пока никто не видит.
И я выкладываю. Лизе я готова доверить что угодно, вплоть до собственной жизни. У нас было достаточно сложных моментов, чтобы понять: она кремень.
— А Островский что?
— Не узнал.
— Ну и пошел он в жопу! — выпаливает в сердцах.
В заведение заходят посетители, и мы переключаемся на них.
После обеда начинается наплыв людей. Я даже немного теряюсь, потому что обычно у нас бывает меньше народа. Но видимо, начавшийся дождь загнал всех в нашу кофейню.
Лиза выносит еще один столик и парочку стульев.
Когда ближе к вечеру народу становится меньше, подруга снова подходит ко мне:
— Слушай, я вот тут думаю — давай на выходных поедем на дачу, а? Переключимся. Что-то я заколебалась, да и ты, полагаю, тоже.
У Лизы есть небольшой домик в деревне, который достался ей от бабушки.
— Как раз должны выйти ребята.
— С удовольствием, Лиз, спасибо. Будет очень кстати.
— Супер! Тогда я побегу, Аленка. У меня сегодня прием у врача.
— Конечно, Лиз. Удачи!
Лиза уходит, и я остаюсь в заведении. Постепенно народ расходится, я начинаю готовиться к закрытию: переворачиваю табличку «Открыто-Закрыто» на входной двери и принимаюсь убираться.
От неожиданного звона колокольчика дергаюсь.
В кофейню заходит мужчина, которого я моментально узнаю. Это тот, что запихнул меня и Пашку в машину и отвез к Абрамову.
— Мы закрыты, — говорю слегка дрожащим голосом, а сама понимаю: он явно пришел не кофе пить.
— Здрасьте. Узнала меня? — улыбается нахально. — Узнала. Мой шеф просил тебе передать кое-что.
— Не надо мне ничего передавать! — выкрикиваю нервно. — Я не собираюсь играть в ваши игры. Можете мне просто дать спокойно жить?
Швыряю тряпку на пол.
— Не подходите ко мне! А еще лучше — идите к своему шефу и передайте ему, что мне ничего от него не нужно!
Пока я говорю это, мужчина не двигается, лишь голову склоняет набок.
— А мне кажется, ты пиздишь, Алена.
Шумно выдыхаю.
— Короче, так. Мой шеф ждет тебя сегодня у себя, — надвигается на меня.
Я отхожу назад и выставляю руки перед собой.
— Я никуда с вами не поеду.
Мужчина тут же перехватывает меня за кисти и дергает на себя.
— Слушай, завязывай, а? — велит устало. — Ты поедешь со мной, пообщаешься с моим шефом насчет Островского. А до чего допиздитесь — уже не мое дело.
— А ну отпусти меня, козел! Я знать не знаю вашего Островского.
Он расплывается в улыбке, больше похожей на оскал:
— А нам тут птичка на хвосте принесла, что ты со своим сосунком вчера тусила у него дома.
Все-таки вырываю руку, замахиваюсь и припечатываю мужчине по лицу.
— Ах ты ж сука!
Колокольчики снова звенят — значит, кто-то вошел.
