– Здесь не вскроет. А вот дома – запросто, – я полностью скопировала тон и интонацию мужчины.
– Да откуда ты можешь знать? Что, сиделку к ней приставишь? – мужчина усмехнулся.
– Сама буду вместо сиделки, – огрызнулась.
– Идиотка! Она тебе всю карьеру перечеркнет! Ты разве не понимаешь? – мужчина подбоченился. – Пусть катится домой и делает с собой и ребенком что хочет.
– Сам идиот! – меня накрыло, и я не могла уже остановиться и придерживаться холодной сдержанности. – Я не ты, даже нерожденные жизни ценю, понятно? А насчет карьеры – не тебе мне об этом говорить, – я была в миллиметре от того, чтобы не высказать все, что накипело за эти почти полтора года. Что если бы не мама и ее помощь, то я на своей карьере бы поставила жирный крест. Кому нужен врач, который после окончания учебы сидит в декрете? Правильно, никому. Глубоко выдыхаю и, развернувшись, ухожу. Если он меня снова остановит, то я за себя не ручаюсь.
– Настя! – Демид еще что-то кричит мне вслед, а я машу рукой, не оборачиваясь. А так хотелось средний палец показать. – Анастасия Константиновна! – кричит Кроссовский снова. Делаю вид, что не слышу.
Вернулась в ординаторскую и плюхнулась на диван. И что мне делать?
В одном Кроссовский прав: если Филиппова сделает что-то с собой, я вылечу с работы как пробка. И единственным способом ее защитить – это приставить сиделку. А это еще плюс к оплате. А раз так, значит, надо согласовать все с мужем, который оплачивает счета. Нахожу его номер в карте и звоню. После пятого гудка мужчина отвечает недовольным тоном.
– Добрый день, это врач вашей супруги. Леонова Анастасия Константиновна, – представляюсь и прямо чувствую негатив, который исходит от человека, хоть он и на той стороне трубки.
– Добрый день, у меня сохранен ваш номер, Анастасия Константиновна, – устало и раздраженно отвечает мужчина.
– Дело в том, что вашей супруге необходимо приставить сиделку, – не люблю я эти вопросы все решать. Словно попрошайка просишь. И понимаешь же, что это не надуманная причина, чтобы вытащить из мужчины деньги, но все равно на душе гаденькое чувство.
– И за это, я так понимаю, нужно платить дополнительно? – мужчина сразу понял, к чему идет разговор.
– Да, мы установим в палате камеру, но, несмотря на это, нужен контроль, – боже, ну почему этим должен заниматься лечащий врач, а не администрация?
– Это нужно для сохранения беременности? – вопрос показался мне странным.
– Не совсем, – я замялась. Говорить ли мужу о нежелании девушки рожать?
– Так в чем же такая острая необходимость приставить к моей жене отдельного человека? – и столько желчи и сарказма было в его тоне, что я понимаю, мужчина откажет.
– Ваша жена высказывает желание сделать аборт, и я просто боюсь, что она может навредить себе или ребенку, – озвучиваю причину.
– А вам не кажется, что вы не Господь Бог, чтоб решать: кому рождаться, а кому нет? Может, оно и к лучшему? – слова мужчины наполнены горечью. – У нас умерла старшая дочь. И вы поймите, а если и этот ребенок умрет? – мужчина высказал те же мысли, что и его жена. Теперь понятно откуда ноги растут у таких рассуждений.
– Но и вы не Господь Бог, – прозвучало резковато, но я уже устала бороться с ними.
– Да вы знаете, что такое потерять ребенка?! – мужчина кричит мне в трубку. – Хоронить своего малыша? Засунуть жену в больницу, только чтобы она этого не видела! – кричит мне в трубку собеседник. – Да мне ее с животом больно видеть.
