– Нет. И я тебя прошу, чтоб ни одна живая душа не знала о том, что Кроссовский – отец Тимура. Поняла? – я зашипела Юле в лицо. Она испуганно выпучила глаза и закивала.
– Ну че я, дура, что ли? Сама не понимаю? – попыталась меня убедить приятельница.
– Ты не дура, но язык у тебя как помело, и ты это лучше меня знаешь, – я усмехнулась словам подруги. Сколько раз Юлька плакалась мне, что ляпнула то или это. Что не может сдержать себя, когда порой садится на конька “а я знаю больше вас”.
– Ну, пару раз сболтнула лишнего. Но это же не означает, что я совсем не контролирую этот процесс, – девушка обиженно надула губы.
– Не обижайся, – я обняла ее за плечи. – Но это очень важно.
– Я знаю. И понимаю, – успокоила меня девушка.
Я только принялась за остальные карты пациенток, а Юля ушла к себе в кабинет, как в ординаторскую заглянула постовая медсестра.
– Анастасия Константиновна, вас зав.отделением вызывает, – озвучила причину своего появления девушка. – И сахар во второй палате высокий.
– Я же просила в шестой и восьмой, – я нахмурилась, а девушка растерянно захлопала глазами.
– А во второй не надо было? – Кристина захлопала глазами.
– Не надо было, но спасибо. Сейчас вернусь от заведующего и выпишу назначение на развернутую кровь на сахар для второй палаты. А в шестой и восьмой? – я благодарна, что нашлась хоть и незначительная, но причина оставить девушку из второй палаты у нас.
– Нет, у них на высшем пределе нормы, – доложила медсестра.
– Хм, а давай им стол диетический на пару дней назначим и перепроверим сахар еще разок, – сделала пометку в картах больных и только сейчас спохватилась, что карта девушки из второй палаты осталась у Кроссовского. Я убегала от него в такой спешке, что не забрала ее у него, а он не потрудился оставить ее на посту у медсестры. Вот же гад! Теперь мне надо идти и просить вернуть карту. Уверена, он разыграет комедию, что ее у него нет. Я уже на какие угодно подлянки готова от него. И ничему, наверно, не удивлюсь.
Все это я крутила в голове, пока не зашла в кабинет к заведующему отделением. Весь путь гадала, зачем меня вызвали. Но как увидела в кабинете Кроссовского, все вопросы отпали сами собой. Уверена, уже донес о случившемся и вывернул все события наизнанку.
У меня взгляд сам собой прикипел к медкарте, что была в руках у Кирилла Петровича. Я недооценивала Кроссовского, не ожидала от него такой подлости.
– Анастасия Константиновна, объясните, пожалуйста, что происходит?! – мужчина с размаху шлепнул картой по столу. – Мы с вами договаривались, что пациентка Филиппова просто полежит в отделении, потому что муж переживает о ее состоянии и хочет оградить от организации похорон старшего ребенка. А что мне рассказывает Демид Максимович? – очень хотелось вставить свои “пять копеек” о том, что не стоит верить всему, что он рассказывает. Мне он тоже вот лапшу на уши в свое время навешивал. А по факту получила деньги на аборт и пинок под зад. Но это все я сказать не могу, потому молчу и слушаю. – Он говорит, что пациентка остро нуждается в помощи психиатра, высказывает желание избавиться от ребенка. А вы чуть ли не насильно уговариваете ее не делать этого. Вы понимаете, что будет с нашей репутацией, если эта девушка что-то сделает с собой в стенах этой клиники? – мужчина поджал губы и уставился на меня вопросительно.
– Понимаю, – вижу, что Кирилл Петрович заведен до предела и объяснять ему что-то бесполезно. Может быть, через час-два, когда он остынет и переварит информацию, тогда и стоит поговорить. Но не сейчас. Такой уж у нас начальник. Вспыльчивый, импульсивный, но отходчивый. И, к слову, умеет признавать, что был не прав. А это большая редкость среди руководителей.
