– Не всем в мужья достаются драконы, – словно вторит моим мыслям муж, глядя на меня свысока. – Так что не делай такое лицо, будто я тебе не мил. Многие хотели бы оказаться на твоём месте.
– Например, раани Даллен? – отмечаю ехидно.
Я не ревную, просто сложно сдержаться, учитывая, что они в соседней комнате вместе со свекровью наверняка подслушивают – муж говорит на повышенных тонах.
– Лучше скажи мне, ты ходила к Его проклятому Величеству? – щурится от света лампы Альрик.
При воспоминании об Элиасе по спине невольно идёт дрожь. Я сжимаю руку, чувствуя, что она всё ещё плохо слушается.
– Ходила, – холодно отвечаю я. – Он велел тебе передать, что никаких поблажек не будет.
Рассказывать мужу о моих злоключениях не имеет никакого смысла. Он ещё и скажет, что сама виновата.
Взгляд Альрика темнеет, он смотрит на меня так зло, будто бы это я отказала ему в прибавке к жалованию.
– Ты была недостаточно любезна, – делает вывод он.
Сложно быть недостаточно любезной с безумным королём, особенно, если хочешь сохранить жизнь. Я иронично изгибаю бровь:
– Думаешь, я бы решилась?
– Думаю, что ты всё испортила, как и всегда.
Я понимаю, что срывать злость Альрик будет на мне. Он обходит стол и рывком хватает меня за запястье, больно сжимая. Дёргает на себя и тащит на выход из кабинета.
Я упираюсь, но против него вряд ли смогу что-то сделать. Как только мы выходим, в арке, ведущей в гостиную, замечаю любопытные лица свекрови и Даллен. Женщины тут же прячутся при виде нас.
– Что ты задумал? – шиплю я, пытаясь стряхнуть руку мужа.
Он не отвечает и молча волочёт меня к входной двери. Распахивает её и тянет наружу, я едва не спотыкаюсь о порог. Уже почти темно.
Через несколько секунд я понимаю, что мы идём к конюшням. Альрик останавливается напротив распахнутого входа, внутри горит неяркий свет. Он наконец отпускает мою руку и разворачивается ко мне с искажённым от гнева лицом:
– От тебя нет никакого проку! Может хоть конюшни почистишь, а? Ясмина? Может тогда ты полюбишь этих лошадей так же, как я и моя семья. Хотя какой спрос с дикой безродной дикарки. Тебе не понять, что такое быть аристократом.
Он презрительно сплёвывает на землю, слегка покачиваясь.
Отвращение и злость переполняют меня. Как же я ненавижу Альрика! Сколько бы я ни старалась, всё заканчивается одинаково – муж и его семья винит в своих бедах меня. И деться мне от них некуда.
Я потираю руку и делаю шаг назад:
– Ты мой муж, а не хозяин. Не забывайся. Мне надоело это всё терпеть! Лучше подумай, какой пример ты подаёшь дочери. Она всё видит и слышит, Альрик. И ты прав – я ей никто, а вот ты отец. Так будь уже отцом в конце-то концов!
Мои опрометчивые слова переполняют чашу терпения мужа, он в одно мгновение преодолевает расстояние между нами и встряхивает меня.
– Безродная шлюха! – он толкает меня так сильно, что я влетаю в дверь конюшни, больно ударяясь плечом и непроизвольно всхлипывая.
Альрик снова надвигается на меня, я отскакиваю от двери и едва не влетаю в высокий куст. Ими окружён особняк.
Я замираю, тяжело дыша и глядя на мужа с нескрываемой ненавистью.
– Ты почистишь конюшни, – чеканит он, подходя ко мне в упор.
– Нет, – я встречаю его взгляд не моргнув.
Он унижал меня столько времени. Но до служанки я себе не позволю опуститься. Он ведь явно делает это специально, когда мать и раани Даллен здесь. Хочет сделать из меня посмешище.
