- А! – сказал Никса. – Как говорил
дедушка: «Я понимаю, что такое монархическое и что такое республиканское
правление, однако не могу взять в толк, что такое конституционное правление,
для него нужен фокусник, а не государь».
- Вот и я не понимаю, - признался
Саша. – Но хочу понять. Источники власти разные. У монарха: наследственное
право, а у парламента – народ. Как они уживаются друг с другом в одной системе?
Если сильнее монарх – конституционная монархия быстро вырождается в диктатуру.
Яркий пример: Наполеон Третий. И что было баррикады городить? Чтобы посадить на
трон императора?
- Если сильнее парламент, - продолжил
Саша, - конституционный монарх быстро начинает играть исключительно
декоративную роль и работать подставкой под корону и чтецом манифестов
премьер-министра. И в таком случае, непонятно, зачем он вообще нужен. И народ
начинает задумываться о том, что можно бы обойтись и без монарха, ибо дешевле.
- Ну, допустим, символ нации, -
предположил Никса, - верховный арбитр, моральный авторитет. Ты мне говорил, что
государь должен стоять над схваткой.
- Стоять – это не идти по канату,
одновременно жонглируя горящими факелами, рискуя поджечь все вокруг. Я хочу
понять, есть ли вообще в этой системе точка равновесия. Можно ли спокойно
сидеть в кабинете за письменным столом и вырабатывать стратегию, а не висеть
над сценой?
- Можно сойти с каната и сесть в зал,
- тихо сказал Рихтер.
- Можно, - кивнул Саша. – Вариант
«ленивые короли». Смотрите выше.
- И потому ты решил проштудировать
монархические конституции, - резюмировал Никса.
- Ты, как всегда прав, - сказал Саша.
И обратился к библиотекарю:
- Дайте еще американскую до кучи.
Желательно на английском.
И перевел взгляд на Никсу.
- Я ее давно не пересказывал. Надо
освежить в памяти. Понимаешь, у президента похожие проблемы, и он может стать
декоративной фигурой или превратиться в диктатора. А Соединенные штаты никогда не
превращались в диктатуру. Наверное, секрет есть. Я хочу понять, в чем дело.
Саша перевел взгляд на Жилля.
- И давайте еще акт Павла Петровича о
престолонаследии.
Никса посмотрел вопросительно.
- Первый российский подписанный
конституционный акт, - пояснил Саша. – И ведь никто не решился нарушить.
- Не много ли? – усомнился Рихтер.
- Саша читает по книге в день, -
сказал Никса.
- В два дня, - признался Саша. – Не
самых толстых. На каникулах. И по-русски. Сейчас будет медленнее.
Флориан Антонович ушел за книгами, и
они остались втроем.
Здесь надо заметить, что вечером они
были званы на чай к графу Алексею Константиновичу. Письмо с извинениями за
детей папа́ написал ему сам. И отправил с лакеем вместе с покаянным стольником
от великих князей.
- Никса, расскажи мне все, что ты
знаешь о Толстом, - попросил Саша. – Я его почти не помню.
- Сын графа Константина Толстого, -
начал Никса. – Потомка Петра Андреевича Толстого.
- Того, который уговорил вернуться в
Россию царевича Алексея?
- Да, - кивнул Никса.
Саша поморщился.
- И потомок графа Кирилла
Разумовского, - продолжил Никса.
- Того самого? – спросил Саша. –
Который пел с придворными дьячками?
- Нет, это Алексей. Кирилл – его
младший брат.
- Понятно, донской казак?
- Запорожский, - поправил все знающий
Никса.
- После казаков там несколько
поколений сменилось, - заметил Рихтер. – Кирилл Разумовский учился заграницей
и, вернувшись, возглавил Академию наук. Алексей Константинович – его внук,
по-моему.
