Присутствующие ответили радостным «ура».
- Генералу Евдокимову,
который командовал осадой, - прибавил император, - пожалованы орден Святого Георгия третьей
степени и графское достоинство.
Придворные окружили поручика Ферзена.
Молодой граф был обаятелен, почти красив.
Фамилия Ферзен была Саше смутно знакома.
Кажется, именно с родителями гонца с Кавказа была связана романтическая
история, довольно далеко от оригинала пересказанная Нашим Всем (Пушкиным А.С.)
в повести «Метель». Собственно, матушкой нашего героя была урожденная девица
Строганова, дочь графа Павла Строганова. А сильные и богатые Строгановы вовсе
не горели желанием выдавать ненаглядную доченьку за какого-то мелкого
эстляндского графа Ферзена, в которого доченьку угораздило влюбиться.
Однако эстляндский граф, вполне отвечавший
девице взаимностью, не смирился с отказом родителей невесты и устроил целый
заговор одновременно в духе Шекспира и кавказских горцев. Невеста была похищена
при полном согласии жертвы и с помощью нескольких друзей-офицеров. И влюбленные
обвенчались в деревенской церкви в пять часов утра, дав взятку священнику,
который говорят содрал пять тысяч рублей плюс тысячу рублей ежегодно.
Новость о похищении графини Строгановой
так прогремела в Петербурге, что затмила взятие турецкой крепости Силистрии.
Родственники дочку с новоявленным зятем
быстренько простили, однако дело дошло до Николая Павловича. И государь велел
наказать виновников. Впрочем, не так, чтобы очень. Ферзена сослали служить в Финляндию,
под Гельсингфорс, в крепость Свеаборг на островах Волчьи Шхеры, а сообщников
разжаловали из гвардии в армию.
Не прошло и двух лет, как всех вернули
обратно. Ну, не конституцию же сочиняли! А девицу похитить – это поступок всем
понятный и простительный.
Впрочем, в страшную ссылку в финские
болота бывшая графиня Строганова (а ныне Ферзен) отправилась за мужем, как
образцовая декабристка.
Симпатичный кавказский поручик,
унаследовал белокурые волосы, видимо, от лихого папеньки, а обаяние – от
маменьки, а, может, от обоих вместе.
- Николай Иванович Евдокимов подошел к
Веденю в феврале, - рассказывал граф Ферзен, - и оказалось, что Шамиль ушел
оттуда с большей частью конницы, оставив защиту селения своему сыну
Казы-Магома. Сам имам скрывался в окрестных лесах. Генерал не хотел рисковать
людьми и готовился к осаде. Распутица, бездорожье, пространство, изрытое
банками и покрытое лесом, потребовали на подготовку несколько недель. К
последней декаде февраля успели только прорубить лес и сделать половину
дороги.
Но Евдокимов считал, что нет нужды
торопиться. Это неприятель делает ошибку, удерживая бесполезное ему селение,
вместо укрепления обороны на дальних рубежах.
- Медлительность – это стандартная русская
тактика, граф? – поинтересовался Саша.
- Не иронизируйте, Ваше Императорское Высочество,
- сказал Ферзен. – Она нас еще не подводила. Слышали о полководце Квинте Фабии
Максиме?
- Нет, - признался Саша.
- Не удивительно. Больше известен Сципион
Африканский, который завершил победу над Ганнибалом. Но подготовил ее Фабий
Максим. Его называли кунктатором (то есть медлителем), и это насмешливое
прозвище со временем превратилось в почетный титул. Квинт Фабий всеми способами
избегал сражений с карфагенянами, его отряды преследовали Ганнибала, но всякий
раз успевали уступить без боя. Зато римляне перекрывали пути снабжения и
забирали обратно занятые Карфагеном города.
