- Не
везло, - сказал Саша. – Я видел во сне… Просто есть четыре группы крови, нельзя
переливать неподходящую. Но я не отличу одну от другой, я же не врач. Если
посмотреть в микроскоп, они как-то отличаются.
Пирогов
задумался, взял булочку и отхлебнул простывший кофе.
Между
прочим, Саша своей чашки не касался вовсе.
- Все
равно потом придется экспериментировать на людях, - заметил хирург. – Хотя,
если человек умирает и нет другого метода, можно попробовать и переливание крови.
- Не
стоит, - сказал Никса. - Может быть, это просто Сашины фантазии.
- Это не
фантазии! – воскликнул Пирогов. – Ваш брат знает то, что не каждый врач знает!
- Про
четыре группы крови? – поинтересовался Никса.
- Про это
никто не знает, - сказал хирург.
И
посмотрел на Сашу. Потом на Никсу.
- Ваше
Высочество, откуда ваш брат знает про бестеневые лампы?
-
Где-нибудь прочитал, - улыбнулся Никса. – И логика. Он умный.
- Может, и
с группами крови логика? – вздохнул Пирогов. – Звучит правдоподобно.
- По
крайней мере, в микроскоп стоит посмотреть, - заметил Саша. – И почему от мужа?
Он же не родственник по крови. Мне кажется, лучше, чтобы донором был брат или
сестра. Группы крови наследуются. Хотя я бы сначала с пенициллином разобрался.
-
Посмотрим, - сказал хирург.
- А можно
мне будет поприсутствовать при операции? – спросил Саша. – Может быть, я что-то
замечу.
Пирогов
задумался.
- Понимаю,
- сказал Саша. – Недосуг ловить падающих в обморок праздношатающихся принцев,
которым делать нечего.
- Мысли вы
тоже читаете? – поинтересовался Пирогов.
- Только в
самых очевидных случаях, - улыбнулся Саша.
- Обмороки
у него бывают, - заметил Никса. – Так что приготовьте запас нашатыря.
- Я болел,
- сказал Саша. – И думаю, что в операционной не накурено так, что топор можно
вешать.
- Меня
предупредили насчет табака, - признался профессор.
- Ого! –
обрадовался Саша. – Ещё немного и папа́ перестанет курить в моем присутствии.
- А мысли
вы не угадали, Ваше Высочество, - сказал Пирогов. – Я понимаю, что это совсем
не праздное любопытство. Я думал о том, как это сделать в Питере, чтобы вам не
ехать в Киев. Во втором военно-сухопутном госпитале при Медико-хирургической
академии, думаю, можно будет договориться.
- Господи!
– воскликнул папа́. – Что ты там потерял? Ты хоть понимаешь, что такое наши
больницы?
Дело было
во время семейного завтрака, и кроме Саши и государя присутствовали мама́ и
Никса.
- Вот и
посмотрю, - сказал Саша.
И
посмотрел на матушку. Она Пирогова уважала, точнее возлагала на него надежды,
так что вроде не возражала.
Никса
тонко улыбался, но молчал.
- Тебе
четырнадцать, - возразил царь. - Взрослые мужчины там теряют сознание.
- Я
крепкий.
- Видел я,
какой ты крепкий! – усмехнулся папа́.
- Мне
сейчас гораздо лучше.
- Саша! Я
впервые попал в клинику, когда мне было девятнадцать. Батюшка сам провел меня
по всем палатам. Я, конечно, не просил сесть и воды, как потом болтали, но это
было тяжелое испытание.
- Дедушка
организовал экскурсию в больницу? – удивился Саша.
-
Примерно.
- Значит,
и мне не зазорно.
- Это была
особая больница.
- Да? А
что за клиника?
- Тебе еще
рано, я потом объясню.
Саша пожал
плечами.
- Между
прочим, Пирогов не возражает.
- Пирогов!
Мне уже доложили, что он явился к вам в сюртуке и без орденов. К цесаревичу!
- Мундир и
ордена как-то помогают в лечении золотухи?
