-
Так! – сказал Саша. – Первую часть я уже сегодня слышал, и она не кажется мне
особенно либеральной, а со второй частью согласен. Мне тоже не нравится это
отрубание хвоста по частям. Не должно быть никакого временно обязанного
состояния.
-
В обязательных отношениях между лично свободными крестьянами и помещиками, лишенными
участия в управлении народом, лежат зародыши опасной борьбы сословий, -
продолжил Унковский.
-
Да, - кивнул Саша, - я тоже жду крестьянских бунтов. Но не папа́ создаёт
подобные ситуации, а ваши коллеги, которые не хотят до последнего отпускать
своих рабов, ибо кто же тогда будет клубнику пропалывать.
Унковский
вздохнул.
-
Нужно даровать крестьянам полную свободу, с наделением их землею в
собственность, посредством немедленного выкупа, по цене и на условиях не
разорительных для помещиков.
-
Звучит отлично, - сказал Саша. - А у крестьян есть деньги на немедленный выкуп,
если их нет даже у помещиков?
-
Выкупные платежи должно взять на себя государство.
«Ну,
конечно! – подумал Саша. – Все мы рады запустить лапу в казну».
Но
вслух выразился политкорректнее:
-
Государственный бюджет - тоже не бездонная бочка, особенно после Крымской
войны.
-
Можно разложить это бремя на все сословия. Например, в виде особого налога.
-
Можно, но не все будут довольны.
-
Александр Александрович! – вмешался Гогель, - Нам пора идти, иначе мы опоздаем.
-
Хорошо, - кивнул Саша. – Пойдёмте, Алексей Михайлович! Если вы, конечно, не
против проехаться до Николаевского вокзала в компании графа Строганова,
генерала Гогеля и меня.
-
Ну, что вы! Сочту за честь.
И
разговор продолжился в карете.
-
Все не могут быть довольны, - сказал Унковский. - но эмансипация – только
начало. Быт сословий не может быть улучшен без преобразования существующего
порядка администрации, полиции и суда… - заметил Алексей Михайлович.
-
А без эффемизмов? – попросил Саша.
-
Нужно учредить независимую судебную власть, то есть суд присяжных, и судебные
учреждения, независимые от административной власти, со введением гласного и
словесного судопроизводства.
-
Судебная реформа будет. Подождите.
-
Вы уверены, Ваше Высочество?
-
Абсолютно. Лет через 5-7.
-
Долго ждать.
-
Не всё сразу, Алексей Михайлович. Это слишком серьезно, чтобы учредить одним
указом.
-
Да, Ваше Высочество – это работа не для одного человека. Поэтому нужно образовать
хозяйственно-распорядительное управление, общее для всех сословий, основанное
на выборном начале.
-
Алексей Михайлович, называйте вещи своими имени. Я вас точно никуда не сошлю. А
вот папа́ не готов к парламенту. Мне ли не знать! Буду писать вам письма, если
окажетесь на гауптвахте. Если, конечно, не в соседней камере. Ну, тогда будем
перестукиваться.
Унковский
усмехнулся.
-
Мы ничего противозаконного не делаем.
-
В нашей стране это не всегда спасает, - возразил Саша.
-
К сожалению, да, - согласился Унковский. – И последнее. Надо дать возможность
обществу путем печатной гласности доводить до сведения верховной власти
недостатки и злоупотребления местного управления.
-
Почему же только местного? – поинтересовался Саша. – Свобода слова – так
свобода слова! Я-то подписываюсь под этим, Алексей Михайлович. Только папа́, к
сожалению, не подпишется.
Они
уже подъезжали к вокзалу.
-
Я хотел бы пересказать вашу программу государю в качестве мнения части
дворянства, - сказал Саша. – Я могу на вас ссылаться?
