Царапины и глитчи. О сохранении и демонстрации кино в начале XXI века - страница 3

СТУДЕНТ-КИНОВЕД(озадаченно).

Профессор, признаюсь, я понятия не имею, о чем это вы. По крайней мере единожды, чаще дважды, а иногда и все три раза в неделю наша группа (показывает в сторону одногруппников, сидящих в классе) собирается именно с этой целью. Нарушить нашу вечную привычку смотреть фильмы на этом (поднимает обе руки, в одной – планшет, в другой – смартфон) и посмотреть что-нибудь на большом экране.

ПРОФЕССОР КИНОВЕДЕНИЯ(недоверчиво).

Мне с трудом верится в то, что вы мне сейчас рассказали. Вы смотрите фильмы на большом экране? Когда? Где? Мы обладаем роскошью жить в городе с действующим музеем кино, который к тому же единственный в округе каждый день показывает разные фильмы. В основном на 35 миллиметрах! Я там практически каждый вечер, но никогда – ни вас, ни всех остальных.

СТУДЕНТ-КИНОВЕД(удивленно).

Музей кино? Какой музей кино? Фильмы мы смотрим на большом экране в моей гостиной. Или в гостиной Джейсона. У меня 55-дюймовый 4K QLED, а Джейсон только что купил новый 8K OLED от LG.

Было бы слишком просто принять описанный в предыдущей главе диалог – а он между тем действительно имел место – за циничный комментарий к зрительским привычкам современной молодежи, которая в наши дни все больше предпочитает полуприватный запойный просмотр коллективному просмотру в кинотеатре.

Не стоит забывать и о том, что заповедный – и, предположительно, единственный верный – способ просмотра кино на большом экране и, если возможно, в оригинальном формате сам по себе не что иное, как утилитарное с самого начала экономическое изобретение. Изобретение тех, кто решил, что показывать одну и ту же ленту многочисленным зрителям (противопоставленным единственной паре глаз) куда выгоднее.

Такой переход от одиночного к коллективному опыту просмотра совпал с пиком индустриальной эпохи и ее оборотной стороной: глобальным ростом антикапиталистических настроений, которые срочно нужно было взять под контроль. Медиакритик Вики Остервайль очень точно резюмирует, насколько изобретение кинематографа срезонировало с набирающей обороты капиталистической системой:

«В целом медиа возникают не для того, чтобы удовлетворить запросы и желания индивидуальных пользователей, но для того, чтобы подстроиться под требования преобладающего способа производства. Скажем, кинематограф – это темное место отдохновения и раздумий вдали от улиц и фабрик – появился на рубеже столетий не только как новый способ воспроизведения движущихся изображений, но и как средство переопределения и объединения толп, рожденных индустриализацией и концентрацией населения в городах. Не обладая коллективной восприимчивостью, эти толпы создавали собственные культурные модусы, основанные на старых формах коллективности и знания, лишенных всякого уважения к нормам фабрики или города. Именно кинематограф в этих отчужденных и обезличенных городских пространствах, которые для многих заменили деревню, позволил толпам ощутить общность культуры и идентичности. Кино сделало привлекательным городскую жизнь и, что куда важнее, заработок: фильмы предлагали доступные и пленительные фантазии о лучшей жизни, которую можно обрести, если стать буржуа. Продавая фантазии, необходимые, чтобы справляться с современной жизнью, фильмы и сами стали прибыльным продуктом».