После этих слов Белия повернулся и вышел из хижины. Но всё же услышал, как девочка громко сказала матери:
- Не плачь, мама. Давай оттащим тело отца под порог дома этого человека. Может, тогда он даром захоронит?
Белия скривился; от злости его маленькие косые глаза налились кровью. Вцепившись в свой посох, он зашагал так быстро, что сопровождавшие его слуги едва поспевали за ним.
В тот же день Белия похоронил пастуха Сима в яме за оградой селения.
Сикера – ячменное пиво.
Шамаш – месопотамский бог солнца; как источник света, который прогоняет тьму, и как бог, который благодаря своему свету, видит всё с небес, Шамаш считался исполнителем правосудия.
Абу – на аккадском языке «отец»; также уважительное обращение к жрецам и старейшинам в общине.
Сикль – мера веса и денежного счёта, равная около 8,4 г.
Суту – равно около 8 л.
8. Глава 7. Убарсин
Ночью прошёл дождь. Нагретая, растрескавшаяся от жары земля ожила, напитавшись драгоценной влагой. Ану-син радостно, с наслаждением шлёпала босыми ногами по тёплым лужам. В полдень солнце поднялось выше, с земли поднимался пар, словно золотыми нитями паутины соединялись в этот час земля и небо.
Река манила искупаться, и Ану-син направилась к тропинке, которая, извиваясь, сбегала с крутого берега к воде. Тысячи кузнечиков верещали в высокой, но уже пожелтевшей, сухой траве. Чёрный уж, задирая вверх блестящую головку с жёлтой чешуёй, быстро полз в зарослях; шныряли шустрые изумрудные ящерицы. Белые мотыльки порхали друг возле друга, поднимаясь всё выше и выше в синюю безоблачную бездну.
Ану-син сошла к реке и уже собиралась войти в воду, как вдруг услышала плеск воды, а в следующее мгновение из-за тростниковых зарослей выплыл рыбачий челнок. В челноке сидел худенький мальчик, на первый взгляд, одного с Ану-син возраста. Судя по его одеянию, он был из зажиточной семьи, однако Ану-син удивило то, что с ним не было слуг. В руках мальчик держал свисавшее над водой удилище.
- Ловится? – стоя у кромки воды, с любопытством спросила Ану-син.
- Ловится, – охотно – как своей давней знакомой – ответил ей мальчик. – В излучине, где все ловят, рыба уже перестала клевать. А здесь, у этого берега, ещё клюёт.
- И много ты наловил?
Мальчик наклонился и с гордостью показал Ану-син парочку мелких серебристых рыбёшек:
- Этих я сам поймал. Хорошо, что у Икиши сегодня любовное свидание, а то он наловил бы за меня, как обычно, и потом соврал отцу, что улов – весь мой.
- Икиша – твой старший брат? – с понимающей улыбкой спросила Ану-син.
- Что ты! – Фыркнул мальчик. – Моему брату нет никакого дела до рыбной ловли. Икиша это мой наставник, он служит нашей семье...
Мальчик дёрнул за удилище. В воздухе блеснула зеркальной чешуёй довольно крупная рыбина и, перевернувшись, шлёпнулась в воду.
- Сорвалась! – с досадой воскликнул он, проводив долгим взглядом рыбу, уходящую в глубину.
Неожиданно поверхность реки забурлила, вспенилась, и челнок начал угрожающе раскачиваться. Выронив из рук удилище, мальчик хотел дотянуться до него в воде, но не удержался на ногах и упал через борт. Ану-син видела, как он погрузился в мутную воду, потом его тело всплыло, и волна прибила его к илистому берегу, покрытому тростником. А потом в десятке шагов от него из воды показалась уродливая морда гигантской ящерицы. Проглотив рыбину, сорвавшуюся с крючка, хищник бросился в погоню за незадачливым рыбаком.
