- А царь? Владыка Бэлох, он-то жив? Спасся? – с надеждой в голосе спросил Саридум.
- Я не знаю, – выдавила из себя девушка и совсем сникла.
На какое-то время после рассказа Деркето среди купцов воцарилось тягостное молчание.
- Баб-или больше нет! Столица царства ушла под воду! – прервал его своим горестным восклицанием Табия.
Это был плотный широколицый человек среднего возраста, с пухлыми красными губами сластолюбца; его гладкий покатый лоб и толстые щёки молодил лёгкий загар, не сошедший за зиму. Саридум не был с ним знаком до этого путешествия, но невзлюбил его с первого взгляда.
- О горе мне, горе! Я теперь нищий! Я разорён! Мой дом покрыли воды реки, мои должники погибли! – причитал Табия, обхватив голову руками.
- Потеря состояния тревожит тебя больше, нежели судьба твоих близких? – не то удивляясь, не то возмущаясь спросил его Саридум.
Однако Табия не удостоил его ответом, продолжая всё так же восклицать и жаловаться на судьбу.
- Скажи, дитя, а известно ли тебе, какая участь постигла Сиппар? – снова обратился к девушке Саридум.
Он был сильно обеспокоен: Сиппар был не просто крупным торговым городом, где ему удавались выгодные сделки, но местом, где жила со своей семьёй его старшая дочь.
- Сиппар, Киш, Ниппур, Кута вместе со своим населением причислены к добыче ассирийцев. Однако некоторые вельможи и градоначальники поспешили сами открыть ворота врагу. Правитель Харарата выслал Нину тяжёлые дары – золото, серебро, тутовые деревья, овец, ослов – и ассирийцы пощадили его. Зато защитников в Хиримме перебили всех до одного... – Тихий голос Деркето дрогнул, и она умолкла.
- Жители Баб-или сами виноваты в том, что ассирийцы разрушили их город, – подал голос купец из Эгины. На его лице читались досада и разочарование: проделать такой путь, столько выстрадать – и вдруг узнать, что всё было напрасно. – Открыли бы Нину ворота, сдались бы на милость победителя, как поступили жители Харарата, – глядишь, и не тронул бы враг ваши святыни!
Девушка вскинула голову и бросила на чужеземца гневный взгляд.
- Нет, не пощадил бы! Нин уже давно решил, что никакие силы – ни небесные ни земные – не заставят его отступить от города, который он возненавидел...
- Стало быть, Аккад со всеми городами, крепостями и поселениями ныне во власти чужеземцев, – заключил, мрачнея, самый старый из купцов, уроженец Куты.
- Ассирийцы, эти кровожадные шакалы, рыщут по всей стране, повсюду сея смерть, – подтвердила Деркето с горьким отчаянием. – Они принесли гибель стране Мардука, и их никто не остановит...
- Я слышал от своего брата, ходившего в походы против царя ассирийцев, – снова заговорил старый тамкар, – что их воины обладают несокрушимой силой. Опаснее врага у нас не было и нет.
- Их сила – в суровости их воспитания и слаженности, – подхватил сидевший рядом с Саридумом юноша: его ранние успехи в торговых сделках вызывали зависть у самых изворотливых купцов. – Вот уже целых сто лет ассирийская армия не знает равных себе по боевой мощи. Можно сколько угодно воевать против них, сражаться до последнего – гибели или плена всё равно не избежать.
- Зато она сумела избежать и того, и другого, – вставил Табия, ткнув своим толстым пальцем в притихшую девушку.
Саридуму, который наблюдал за лицом Деркето, показалось, что девушка ушла в себя, погрузилась в какие-то скорбные думы, глубоко личные переживания. И перемены в её настроении, и её прекрасный загадочный облик, как и её поразительная осведомлённость, слегка озадачили его.
