Когда таблички были готовы, учитель велел всем взять тростниковую палочку, а сам подошёл к деревянной доске, висевшей на двух гвоздях, и взял в руку кусочек угля.
- Сейчас я научу вас писать имя нашего царя. Шуму есть у каждого человека и каждому оно дано при рождении. Имя имеют все – простые смертные, цари и боги. Если человек будет прославлять богов и благословлять царя, его имя будут произносить с уважением. А какое шуму у нашего царя, повелителя четырёх сторон света?
- Нин! – выкрикнул один из мальчиков, сидевших на первой скамье.
- Верно, Великий царь Нин, потомок Нинурты, сильнейшего из богов, – продолжил учитель, кивая головой. – На следующем занятии вы научитесь писать важные и полезные слова: «Царь – это зеркало бога». А пока напишем шуму владыки.
И на доске появилось три косых клина, начертанных углём.
Затем учитель ходил между скамеек и проверял, правильно ли написаны знаки, хороший ли почерк вырабатывается у ученика.
- Руку держи под углом, – сказал он Ану-син, и девочка испугалась, что «отец школы» опять накажет её хлыстом. – Надо не царапать, а выдавливать, пока глина влажная. Вот так, да...
Ану-син старалась делать всё так, как говорил учитель, и время от времени вытирала ладонью лоб, вспотевший от чрезмерного усердия. Высунув кончик языка, она выдавила на своей табличке три клина – точь-в-точь как те, что начертал углём учитель. Дописав, девочка пристально посмотрела на клинышки и почему-то подумала: «Имя Великого царя – просто слова в глине. Что будет с царём, если все таблички с его именем разбить? Может, тогда его правление окончится?»
Спустя какое-то время, когда она встретилась с Убарсином в условленном месте, он спросил:
- Ну, чему же ты научилась в Доме табличек?
- Писать имя царя, – ответила Ану-син, гордая своим первым достижением в освоении грамоты.
- Какого царя? Нина? – Убарсин презрительно фыркнул. – Это правитель Ассирии, он никогда не будет истинным царём Аккада, пусть его армия и покорила нашу страну.
Ану-син не стала с ним спорить.
На следующий день всё повторилось.
В этот раз Аваса послала маленькую рабыню нарезать тростник у реки – младший сын хозяйки захотел сам смастерить для себя флейту. Ану-син отдала Убарсину нож для резки тростника, а взамен получила палочки для письма. Во все последующие дни, когда в Доме табличек были занятия, Убарсин придумывал новое задание для своей сообщницы, а Аваса послушно выполняла все его прихоти. Каждый раз Ану-син покидала дом после того, как уходил Убарсин, и детям казалось, что их затея ни у кого не вызывает подозрений.
Новый, открытый в Страну знаний мир пьянил Ану-син. Каким же шумным, весёлым представлялся после стен дома Залилума школьный двор, когда его наполняли голоса учеников! Здесь даже солнце ярче светило... Воспоминаниями об увиденном и услышанном в Доме табличек можно было жить остаток дня и всю ночь, а «отец школы» уже не казался таким злым, как в первый день. Если не опаздывать на занятия, оставаться прилежным и усидчивым, не болтать с соседом и не перебивать учителя, то и наказаний не будет.
Сколько раз, направляясь к Дому табличек, Ану-син думала свернуть с дороги и побежать к хижине на речном берегу. Сколько раз желание увидеть мать едва не погубило её и доверившегося ей Убарсина. Однажды она увидела, как дорогу, которая вела к Дому табличек, переходит женщина. На ней была обыкновенная деревенская одежда, а во всей её маленькой фигуре было что-то знакомое-знакомое, родное. Ану-син была уверена, что видит свою мать. Она хотела закричать, позвать, но Убарсин дёрнул её за руку, что-то сказал. Когда Ану-син всё же решила догнать маленькую женщину, то увидела её спину уже далеко, в конце улицы, – и только тоскливо посмотрела ей вслед...
