- Это святилище народа маршекасу, – склонившись к девочке, шепнул ей на ухо Латрак. – Ничего не говори, пока тебя не спросят, и делай всё так, как тебе велят.
- А что со мной сделают? – с трудом скрывая страх, спросила Ану-син: всё было так неожиданно и так необычно.
- Не бойся – никто здесь не причинит тебе зла, – успокоил её Латрак. И пояснил: – Чтобы стать одной из маршекасу, ты должна пройти обряд посвящения и очиститься от прежней жизни.
- Для чего мне этот обряд? Разве я останусь здесь... навсегда? – ещё больше изумилась Ану-син; от осознания того, что она больше никогда не увидит мать, ей хотелось расплакаться.
- Ты останешься с болотным народом столько, сколько пожелает богиня Намму, в чей храм мы сейчас войдём, – отозвался голубоглазый человек и легонько подтолкнул девочку к хижине.
По углам горело несколько факелов, чадил большой масляный светильник возле самого алтаря из чёрного камня. Колеблющееся пламя светильника отбрасывало блики на изваяние богини, возвышавшееся над жертвенником.
Это было изображение нагой женщины из терракоты: длинные, плотно сжатые ноги; неестественно тонкая, хрупкая фигура; надплечники с отростками в виде шипов; конической формы груди; сжатые в локтях руки с соединёнными на животе ладонями. Узкий, как будто прорезанный в глине рот и раскосые глаза без век на плоской вытянутой головке, лишённой носа, напоминали скорее ящера, чем человеческое существо.
Волнение участило дыхание Ану-син: никогда прежде ей не приходилось видеть столь необычный облик божества. В памяти всплыл лишь ящер, с которым ей пришлось столкнуться однажды на берегу реки, и ещё – слова матери о Красном драконе. Так, может, эта богиня и есть дракон?
Шимегу остановился и обернулся к Ану-син. Девочка замерла. Латрак ободряюще улыбнулся и, взяв её за руку, подвёл к алтарю.
- Эта богиня – Мать драконов? – спросила его Ану-син.
- Это Мать, давшая жизнь прабогам, всем земным и небесным созданиям, – ответил Латрак.
Внезапно, как будто из стены, вышла женщина – такая же тонкая в талии, как изваяние богини, и также с открытой грудью с тёмными ореолами сосков. Не молодая и не старая, не красавица и не уродина. Служительница богини – без возраста, без запоминающегося лика.
- Сними с себя одежду, – приказала она Ану-син.
Девочка повиновалась, хотя присутствие мужчин смущало её.
- Теперь подойди ко мне! – Стоя посреди хижины, жрица призывала Ану-син взмахом руки.
Девочка устремилась к ней – и вдруг остановилась, замерев от страха.
Она не верила своим глазам! Вместо хижины из тростника она очутилась в зале, каменным колодцем поднимавшемся в звёздное ночное небо. Ослепительно-яркие лучи исходили от небесных светил, которые как будто кружили в нескончаемом хороводе. Откуда-то подул ветер и загасил пламя факелов, бросавших красные блики на черноту стен. Ану-син сделала несколько осторожных шагов к поджидавшей её жрице, но неожиданно на неё сверху обрушилась мощная волна воды. Ошеломлённая девочка зажмурилась и вжала голову в плечи, прикрывая её руками. Когда же она открыла глаза, то с удивлением снова увидела себя в хижине.
Мокрая с головы до ног, нагая Ану-син подошла к жрице. Та подняла её руку и, не успела девочка понять, что происходит, как почувствовала подмышкой резкий удар чего-то острого. Потекла кровь, которую жрица собрала и, смешав в чаше с водой, вылила на алтарь.
