– Я не понимаю, – хрипел он, глядя на старую госпожу. – Это невозможно! Сведения о вашем плане не могли проскользнуть мимо меня!
Он уже осознал, что семья Фан начала подозревать его, поэтому прежде, чем начать действовать, он, конечно же, тщательно подготовился. Сун Юньпин глаз не спускал с семьи Фан, поэтому и примчался сюда, чтобы в открытую убить госпожу Фан.
Почему местные органы власти вдруг перебросили сюда войска? Он не получал никаких известий по этому поводу.
– Я уже сказала, что это ловушка, – приглушенно ответила старая госпожа. – Ты строил козни против нашей семьи почти двадцать лет. Думаешь, для меня оказалось проблемой организовать все за полмесяца?
Сун Юньпин снова перевел взгляд на начальника Ли.
– Ли Чанхун, проклятый чинуша, я столько денег потратил, чтобы вскормить такую псину[7], как ты! – выплюнул он, разразившись бранью.
Вскинув брови и покраснев, начальник Ли посмотрел на Сун Юньпина.
– Слишком много болтаешь, – прикрикнул он. – В прошлом я принимал твои подарки исключительно из уважения. Неужели ты думаешь, что ради твоих денег я стал бы смотреть сквозь пальцы на совершенные тобою злодеяния?
Ли Чанхун усмехнулся.
– К тому же эти деньги принадлежали не тебе, а старой госпоже Фан.
Сун Юньпин продолжил сыпать проклятьями. Писарь со старостой тотчас же подали знак заткнуть ему рот.
Солдаты раздвинули его челюсти и засунули в рот тряпку. Утонченность и вежливость им были не свойственны.
Проследив за тем, как Сун Юньпина увозят под стражей, старая госпожа Фан поблагодарила начальника Ли и, разумеется, не забыла про генерала У и остальных.
– Мы просто выполняем свою работу, – поклонился ей начальник Ли вместе со всеми. – Кто бы мог подумать, что Сун Юньпин окажется таким безумцем.
Старая госпожа Фан больше не желала слышать даже малейшего упоминания об этом человеке.
– Семья Фан окажет поддержку и выплатит компенсацию всем пострадавшим и семьям погибших, – заявила она.
С наступлением рассвета весь Янчэн узнал о случившемся: семья Фан с большим шумом трижды обошла город, чтобы доставить к канцелярии уездного начальника дощечку с надписью о том, что они помогли им бороться со злом и послужили на благо народа.
Людям также рассказали, что Сун Юньпин строил козни против трех поколений мужчин семьи Фан. Вся округа пришла в ужас, поднялась настоящая шумиха.
Какие бы сплетни ни гуляли по городу, в семье Фан воцарилось прежнее спокойствие.
Фан Юньсю взяла смоченную Фан Юйсю ткань и с особой осторожностью принялась промывать рану госпожи Фан.
Госпожа Фан хмурилась, стараясь вытерпеть боль.
– Мама, тебе больно? – спросила Фан Юньсю. Она не смогла сдержать слез. – То, что ты сделала, было слишком опасно, еще немного, и…
О договоренности матери и бабушки выступить приманками девочки узнали уже после того, как увидели порезы госпожи Фан и услышали рассказ о случившемся.
– У оружия нет глаз. Я боюсь даже думать о том, что было бы, промахнись они хотя бы немного… – всхлипнула Фан Юньсю, утирая слезы.
Госпожа Фан улыбнулась и погладила дочь по голове.
– Мне не больно. Я счастлива, – мягко улыбнулась она. К ней снова вернулись былые нежность и добродушие, словно прошлой ночью не она, потеряв на время рассудок, держала в руках оружие. – Избавиться от этого злодея и отомстить за ваших дедушку, отца и брата – великое счастье.
Фан Юньсю хотела сказать что-то еще, но Фан Юйсю заговорила о другом.
