Мы уже сказали, что нередко обвиняемые признавались в своих преступлениях, сами доверяя собственным фантастическим рассказам и убежденные в действительности своих мнимых преступлений. Разумеется, этого нельзя объяснить иначе, как болезненным состоянием организма и особенно мозга. Но как объяснить страшное сходство, встречающееся в показаниях лиц различного возраста, образования и звания? Каким образом, люди, совершенно друг с другом не знакомые, описывают свои небывалые оргии на шабашах весьма сходными чертами и рисуют пред судьями картины почти тождественные, не сговорившись предварительно?
Внимательное изучение предмета убеждает, что тут нет ничего удивительного. В Средние века господствовало довольно однообразное мнение о колдовстве, привидениях, шабашах, злых духах и тому подобных предметах: немудрено, что на допросах люди, изнуренные заключением и страданиями, часто полупомешанные, объясняли одинаковые предметы тождественным образом. Этому способствовал и сам обряд допросов, совершавшихся единообразно – сам судья облекал свои вопросы в форму, обусловливавшую большую часть ответов, так что подсудимому часто приходилось отвечать просто словами – да или нет.
В Германии много сожгли женщин, занимавшихся наведением града, засухи, проливных дождей и тому подобных метеорологических явлений помощью дьявола и во вред христианам.
Мы почти не упоминали еще о преследовании чародеев инквизицией в Испании, этой классической земле инквизиционных неистовств. Там чародейство постоянно смешивалось с ересью, и за такие преступления в одно царствование Филиппа II казнено более тридцати тысяч человек. В том числе в Калахерре в 1507 году разом сожжено на костре тридцать женщин, обвиненных собственно в чародействе и осужденных инквизиционным судом.
Несколько лет спустя, 150 женщин из Эстеллы (в испанской Наварре) были высечены плетьми и присуждены к вечному тюремному заключению.
* * *
Первая половина XVII столетия, несмотря на возрождавшийся свет наук, была еще глубоко погружена в суеверие чародейства и беснования. Даже ученейшие люди того времени верили в действительность магии и астрологии.
В половине 1606 года в парижский парламент поступило на ревизию уголовное дело о женщине, осужденной на смерть за колдовство, гейльским судьей (le juge de Gueille). Эта пожилая женщина показала на допросе, что однажды ночью, находясь вместе со своим мужем в постели, она почувствовала, что на нее упало что-то и дух начал скакать по ее одеялу. Она некоторое время противилась этому инкубу, но наконец он одолел ее. Демон часто возобновлял свои ночные посещения, но женщина сумела ему воспротивиться, так что дух ограничивался одними только рассказами о плотской любви и о различных религиозных вопросах. Наконец подсудимая заставила бежать соблазнителя, окропив его освященною водою. Уже с неделю прошло после окончательного бегства демона, как вдруг женщину арестовали.
Парижский парламент утвердил решение судьи, приговорившего несчастную к смерти. Ее после публичного покаяния повесили, а тело сожгли.
* * *
И Россия, в свою очередь, заплатила дань суеверным заблуждениям. Языческие жрецы, игравшие у древних славян, как и везде, роль волхвов, неохотно уступали вводимому великими князьями христианству. В народе старинные поверья утратились не вдруг: знахари и знахарки долгое время пользовались общею доверенностью, еще и до сих пор несовершенно истребившеюся, врачевали болезни наговорами и заклинали нечистую силу. Эти остатки древних верований хранились в недрах семейств и потому легко укрывались от надзора власти.
