– Ну, ладно! Ступайте! – шепнула Манефа и, как по команде, голуби взмыли в небесную лазурь, радостно хлопая крыльями.
– Вот… Это… Да-а-а-а… – выдохнул Васятка.
– Теперь – верю! – поставил точку младшенький.
* * *
Мальчишкам были известны и другие чудеса, которые происходили рядом с отшельницей.
Однажды они видели, как вблизи скита безбоязненно паслись изюбри. Манефа в это время копала картошку. А они, будто и не замечали человека.
Другой раз видели зайцев, которые преспокойно брали морковку прямо из рук доброй старушки.
В третий раз монахиня удивила мальчишек на берегу озера Пятачок. Встала на колени у воды, похлопала ладошкой по поверхности, и тут же десятки карасей ответили на её зов. Закипела вода у берега. Даже рукой золотистых рыбин можно было погладить.
– Крёстная! Ну, почему так? Тебя они не боятся, а от нас шарахаются?
– А я их люблю… А они – меня…
– Так, и мы любим!!!
– Так, да не так! Не совсем ещё ваши сердечки молодые природе открыты… Вот, к примеру, тот же заяц… Что он для вас? Баловство и зайчатина. А для меня – добрый сосед, который рядышком живёт. Волка вы боитесь… А он мой дом охраняет… Я ему зла не делаю, а он, за это, Фифу мою не трогает…
– А дед Никифор так сможет? Как ты… Ну, чтобы голуби… На голову?
– Пока нет… Маловато в нём ещё Божьего…
– А мы?
– Сможете, родные. Непременно сможете…
Обняла Манефа мальчишек, гладила их по головушкам, да песенку им напевала…
Катилась слеза по её щеке… То ли радостная, то ли горестная… Кто знает?
(2 апреля 2014 г. 14.00.)
Майские праздники на подходе…
Деду Никифору в конторе заповедника паёк выдали…
Сгущёнку, кисель в брикетах, батончики соевые, карамель в бумажках и «дунькина радость» без обёрток… Две коробки «Птичьего молока»… Пряники, печенье… И всякие разности, которые внучатам в радость будут…
Собирал Никифор рюкзаки, и радовался. То-то, внучатам радость будет! И конфетками похрустят, и пряничками почавкают, и… коли Манефа придёт, то и пирожки знатные будут…
* * *
Добираться от райцентра до кордона – великое дело… Вроде, восемнадцать километров, а семь потов сойдёт!
Пять – по щебёнке… Пять – по грунтовке… И… восемь… Последние восемь – настоящее испытание…
Тут Никифору Геньша-балобол, на «шестьдесят шестом газоне» подвернулся…
– Чё ты маяться будешь, егерь? – ляпнул Геньша, – Я тебя мигом до места допру!!!
Ой, не верил Никифор обещаниям геньщиным. Знал, что сбрешет, конопатый. А согласился. Вёрсты пешком отмеривать – велико дело…
Сели… Поехали…
Всю дорогу Геньша, не умолкая, рассказывал сказки да присказки, в которых участия не принимал, но… будто главным в каждой истории был..
Балабол… Что с него взять?
Хихикнул Никифор, садясь в машину: «Ох! Наслушаюсь небылиц!».. И прав был… знаючи балабольство геньшино, шоферское…
Так и вышло… «Икнул» «газон» на лесных ухабинах, да «помер»…
– Етишкин малахай! – выругался Геньша, – Всё! Забалагурился мой брат – мотор!
– Да, ладно тебе, словами-то, разбрасываться, – успокаивал его Никифор, – Ты ремонтируй… А я… Тихонько… Пешочком… Мне не привыкать… Главное – подачку сбереги! Я быстренько: туды-сюды.. Внучата ждут…
Взавлил Никифор четыре канистры с бензином, двадцатилитровые, на плечи, и зашагал по знакомой тропке. Идёт, и думает: «Вот… Туда – два часа… Заведу внукам электростанцию… Пусть „белый свет“ им будет… Два часа – обратно… И два часа – гостинцы принесть, пока Геньша с машиной ковыряется…»
