– А я и был побродяжкой, – отвечал Ночной Ветер. – Это и в самом деле прозвание из уличных. Но я не сменю его ни за что. Оно принесло мне удачу. Оно принесло мне моего отца. А от него я никогда не откажусь, ни за что. И от прозвания – тоже.
Сменить прозвание на более шикарное означало для Ночного Ветра и предать, и сдаться.
Он не предал и не сдался.
По сравнению с мытарствами первых лет обучения среди вельможных отпрысков экзамены на должность оказались плевым делом. Против закаленного бойца, позабывшего сам смысл слова “сдаться”, даже у самого предубежденного экзаменатора не было шансов. Ночной Ветер был прав в своем выборе – и не зря выстоял травлю. Любая другая школа при сдаче экзамена в столичном округе не дала бы ему и половины шанса. И так из должностей среднего ранга он получил самую малозначительную – даром, что экзамен сдал вторым из первой восьмерки кандидатов. Но все же это был средний ранг, и они с сыном генерала славно повеселились, отмечая удачное начало. Вот и еще один урок, извлеченный из пребывания в лучшей школе столицы: богатство и знатность могут изрядно заморочить юным соплякам голову, но вовсе не обязательно они еще и застят совесть. И если кто-то возьмет на себя труд проветрить такому сопляку мозги, пока еще не поздно, сердце возьмет свое.
Дани часто виделся со своим школьным другом, пока его самого не перевели служить в Далэ. Провинция, да – но ведь не захолустье какое-то. Первый по значению из всех округов страны. Потому что Далэ не просто окружной центр, один из двенадцати общим счетом, нет. Именно в Далэ рождается на свет хрупкое чудо этого мира – фарфор. Будь то тяжелые вазы или тоненькие, как яичная скорлупа, чашечки, расписные фигурки или облицовочная плитка – да мало ли что еще, любой фарфор для любой надобности – производят его только в Далэ и нигде больше. Само собой, из всех городских и окружных управ фарфоровая – самая главная. И перевод в фарфоровую управу Далэ даже на равную должность – это перевод с повышением. А должность была посерезьнее столичной.
Если бы только не разлука с отцом! Они писали друг другу постоянно, но писем было мало, мало, мало! Переехать из столицы в Далэ Лисий След не мог, разве что отлучиться на время, Ночной Ветер мог покидать службу только в законные отпускные недели, и возможность навещать друг друга им двоим выпадала редко, так редко! Когда пару лет назад его школьный друг перевелся служить в Далэ, Ночной Ветер обрадовался вдвойне – ведь теперь рядом с ним будет человек, который видел отца, с которым можно поговорить о нем!
Но и разлука не заставила Дани сдаться. Он работал в полную силу, не позволяя себе ни малейших поблажек – хотя на него как на новичка наваливали самые нудные, а зачастую и почти бессмысленные дела и обязанности. Именно ему и поручили разобрать давно валявшиеся архивные бумаги, попорченные дождем, когда в здании протекла крыша во время урагана. Бумаги частью слиплись, частью проплесневели, текст почти везде поплыл. Приходилось не столько читать, сколько догадываться. Любой другой на месте Дани махнул бы рукой и списал все это барахло по актировке, как не поддающееся восстановлению. Но Дани не был любым другим. Он кропотливо отрабатывал каждый траченный плесенью обрывок, каждый полусмытый лист. И его усердие принесло свои плоды.
Среди старых, никому не нужных записей он обнаружил такое, что поначалу сам себе не поверил. Это была удача! Несомненная. Невероятная.
