На следующий день она решила прогуляться до рынка – не того, где отец брал детали, а маленького, у реки, где старушки продавали овощи и самодельные пироги. Эмма надела старую куртку, сунула руки в карманы и пошла вдоль дороги, пиная камешки. Воздух пах сыростью, река шумела вдали, и ей вдруг захотелось сесть на берегу, как в детстве, когда она строила замки из грязи. На рынке она купила пирог с капустой, тёплый, прямо из корзинки, и съела его, сидя на траве. Старушка-продавщица, с морщинистым лицом и добрыми глазами, сказала:
– Ты похожа на мою внучку. Всё молчишь, а внутри думаешь.
Эмма улыбнулась:
– Может, и думаю. Только не знаю, о чём.
– Узнаешь, – ответила старушка и подсунула ей ещё кусок пирога.
Дома её ждала записка от отца: "Ушёл к соседу, вернусь поздно." Эмма пожала плечами, зашла в мастерскую и включила старое радио – оно шипело, но иногда ловило музыку. Она сидела, крутя в руках сломанные часы, и слушала обрывки песен – что-то про любовь, про дорогу, про ветер. Её пальцы двигались сами, разбирая механизм, а мысли ушли куда-то далеко. Ей вспомнилось, как в школе она рисовала на полях тетради – не цветы или сердца, а шестерёнки, стрелки, циферблаты. Учительница смеялась: "Эмма, ты будешь часовщиком, как твой отец!" Она тогда кивнула, но внутри хотела чего-то другого – не просто чинить, а найти что-то своё.
К вечеру пошёл дождь, и она вышла под навес во дворе, держа кружку с чаем. Капли стучали по жестяной крыше, и Эмма вдруг решила сделать то, что давно не делала – побегать босиком по лужам. Она поставила кружку, закатала штаны и побежала – вода была холодной, грязь липла к ногам, но она смеялась, как ребёнок. Соседка выглянула из окна, покачала головой, а Эмма махнула ей рукой. Ей нравилось это – быть собой, без часов, без Марка, без отца.
Позже, вытерев ноги полотенцем, она вернулась в мастерскую. Радио всё шипело, но она оставила его включённым. Села за верстак, взяла очередные часы – старые, с потёртым ремешком и треснувшим стеклом. Её пальцы двигались ловко, вынимая винтики, шестерёнки, и она напевала под нос – тихо, что-то своё, без слов, как всегда, когда оставалась наедине с механизмами. Свет лампы падал на стол, тени шевелились на деревянных стенах. Она вынула пружину, поднесла её к глазам, проверяя, и вдруг замерла. Лёгкий страх пробежал по спине, как холодный ветер. Ей показалось, что кто-то смотрит – не из мастерской, а откуда-то дальше, сквозь воздух, сквозь время. Эмма медленно опустила пружину, оглянулась – никого. Только тиканье старого будильника в углу да шорох ветра за окном. Но взгляд был – живой, тёплый, настойчивый. Она ощутила его всем телом: кожей, что покрылась мурашками, сердцем, что сбилось с ритма, дыханием, что стало глубже.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
