Коридор встретил его специфическим запахом коммуналки и будто звенящей тишиной. Ни звука, ни полоски света – только этот знакомый с детства запах общей бесхозной территории. Спала коммуналка. Выходные закончились. Завтра опять рабочий день. Да и чего им не спать, – подумал он, – баба Катя из дальней комнаты ложилась засветло, потому что телевизора у нее не было, а ее, работающая сиделкой сестра, сегодня всю ночь на дежурстве, а у алкоголика Николя из соседней комнаты телевизор пока еще есть, но он его не смотрит, потому что уже третий день, как находится в глубоком вираже. Итак, путь был свободен…
Стараясь не скрипеть рассохшимися половицами, он вышел на лестничную клетку, тихонько прикрыл за собой входную дверь, и быстро побежал по лестнице вниз…
***
Светало…
Все тело ныло, как избитое. Руки саднило. Ощущение было такое, что его всю ночь молотили ногами, а он всю ночь отбивался руками.
Приятель Горина изломанный, потный и выжатый, как лимон, лежал на своем продавленном диване. Тяжелая одышка время от времени слетала с его утомленных уст, по которым, тем не менее, бродила слабая, но блаженная улыбка. Его Коммунистическая пивная мечта, наконец, сбылась. Первый раз в этой жизни он пил пиво прямо из ведра. Как лошадь. Не отрываясь. Долго-долго – насколько хватало дыхания. И таких ведер было у него еще восемь, а может и все десять. Где-то на шестом ведре он сбился со счета, потому что очень спешил. Выплескивал ведро в желтую от ржавчины ванну и молнией мчался обратно – там под корнями огромного тополя уже образовалась небольшая лужа – бесценный напиток мощной струей бьющий из бочки безвозвратно уходил в землю…
А? Я чувствую, что вы уже догадались. Взломал, мол, мерзавец, замок и вскрыл, таки, бочку.
А вот и нет – не угадали. Никогда не надо судить о людях по себе. Ничего он не взламывал – я же вам уже объяснял: ни фомкой, ни ножовкой такой замок не взять, а автогена у него дома не было. Зачем ему автоген? Что он – взломщик что ли? Наоборот, – интеллигентный человек с высшим образованием, программист. Да и почему у нас чуть что – сразу взламывать! Что за вандализм такой? Нет. Даже и в мыслях у него такого не было. Взламывать! Такое скажите…
Просверлил он ее. Снизу взял. Лежа под ней, как шахид-диверсант. Насквозь просверлил. Один. Ручной дрелью. Причем обе ее стенки. Вторая – оказалась самой утомительной. Потому что о втором слое металла бедняга даже и не догадывался. Когда же горячее сверло первый раз вдруг резко провалилось внутрь, он откатился в сторону, вскочил и быстро подставил под дыру заранее подготовленное ведро, но ожидаемой пенной струи из него почему-то не изошло.
На мгновенье с ним сделалась истерика – неужели он ошибся? Неужели бочка оказалась пустой! О нет! Нет! Такого не может быть!
Обливаясь потом и тяжело дыша, он опять полез вниз, посветил фонариком в уже сделанное отверстие и понял, что внутри внешней крашеной оболочки имеется другая, – внутренняя, – скорее всего из нержавейки. Вместе они составляли своеобразный термос с двойными стенками…
Когда он это понял, то хотел уже малодушно отказаться от своей революционной затеи и бросить начатое, но страшным усилием воли заставил себя вновь лечь под бочку, поднять затекшие руки и, проклиная назойливых комаров, сверлить, сверлить и сверлить…
Вот так, во мраке ночи, это все и произошло…
– Завтра Николя с ума сойдет, – с какой-то светлой радостью подумал он. Затем попытался, было встать с тахты и хлебнуть из ведра еще, но сил на это уже не оставалось.
