– Постой, – изумился я, – ты знаешь нашего Гоки?
– Все канри так или иначе знают друг друга, – заявил Тычок. – Не совсем все, но почти друг друга.
К половине четвертой бочки питья его язык всё же стал заплетаться, и поняв, что сморозил нечто несуразное, барсук в очередной раз громыхнул кулаком о дубовую крышку стола.
– Не буянь, – не стал спорить я, желая от беды подальше переменить тему. – Лучше скажи, почему это вашей расе повсеместно приписывают звание лучших мореплавателей? Что в вас особенного такого?
– Эх, молодёжь, – буркнул Дики. – Вот, возьми, встань на четвереньки, да ещё и пробегись так на своих широченных ножищах из одного конца кабака в другой. И чтобы всё мигом – туда и стрелой обратно. Что, Варанта, не можешь? Вот и я про то же. А любому канри такой манер только прыти да радости добавит. Мы юркие, молниеносные. Нам на четырёх лапах что вверх по мачте, что вдоль палубы. Ик!
Тычок поперхнулся и, вдруг сощурив глаза, принялся сверлить меня взглядом.
– А ты что это? Сомневаешься в мастерстве нашего брата? Думаешь, мы для морских дел ростом не вышли?
– Нет. Я такого не говорил, – принялся удивленно отнекиваться я. – И в мыслях не было.
Несмотря на то, что плотную персону Тычка заметно мотало в стороны, внимательно дослушав ответ, он бойко вскочил верхом на табуретку и выпрямился.
– Эй, братва! – прокашлявшись, заголосил капитан, а его громовой бас тут же привлёк внимание забулдыг со всей трапезной. – Тут один пришлый сомневается в нашей удали!
По толпе гуляк прошёл недовольный ропот.
– Поговаривает, мол, мы росту недотянули до мореходного ремесла!
– У-у-у! Б-у-у! – зашумела поднабравшаяся публика.
– Следи за своей кружкой, чужак! – выкрикнул кто-то.
– Да! – подхватили остальные. – Пусть пришлый следит, а иначе...
– Следи за кружкой? Что это за белиберда? – покосился я на Давинти.
– Довольно распространённое выражение в кругах коренных жителей Кинарта. Чаще всего оно означает «присматривай за своей женой», но боюсь, только не в нашем случае. В здешних реалиях скорее имеется в виду «следи за языком». В общем, полагаю, драки не избежать, – хихикнул пьяный тил и, насколько мог резво, покинул трапезу.
– Покажем грубияну, на что канри годны? – не унимался подначивать толпу капитан. – Зададим выскочке перцу?!
– Зададим! – ответствовала хмельная дружина.
– Стойте! Что? – не веря своим ушам, только и успел выпалить я.
– Вот поэтому меня и прозвали «Тычком», – рыкнул довольный Тычок, взобрался на столешницу и со всего размаху влепил мне тугую затрещину мохнатой лапой.
Ватага раздухаренных моряков пришла в движение. Маленькие кулачки со всех сторон окучивали каждую пядь моего тела. Не меньше пары десятков когтистых пальцев больно вцепились в спину и со всей силы рванули вниз, с грохотом повалив меня навзничь.
– А ну, прочь от моего броктара! – взревел Тамиор, с силой опрокидывая кабацкую утварь и, мотаясь точно осенний лист, попытался принять положение, подходящее для драки.
– Э-э-э нет, здоровяк!
Несколько канри тут же облепили руки и ноги рыцаря.
– Драка должна быть честной. Только вон тот рогатый против шестерых, нет, семерых наших.
– А-а-а! Проклятье! – яростно зарычал бородач. – Тогда и мне семерых выдайте. По-вашему, я могу отсидеться с краю и пропустить такую чудную потасовку?
– Это можно, – хмыкнули хором несколько голосов, а из толпы, с победным криком и кулаками, на Тамиора накинулся свежий отряд барсуков.
