Отряд остановился у вестибула[1]. Один из легионеров, повинуясь жесту легата, прошел вперед и постучал в дверь, но, не услышав шагов с другой стороны, стал стучать еще сильнее.
– Кто там? – послышался голос привратника.
– Легат Марк Флавий Сцевола, – чуть громче, чем следовало, ответил легионер. – Открывай немедленно!
Дверь тут же отворилась. Отдав приказ разместить солдат в пустующей таберне[2] и накормить, а коню задать сена, Марк спешился и помог спуститься Уне. Взяв ее за руку, он вошел в дом. Они почти пересекли атриум[3], когда из таблинума[4] вышла женщина с двумя девочками.
– Добро пожаловать, Марк, – она произнесла приветствие так спокойно, будто встречала супруга после ежедневного заседания в сенате, а не после трехлетней разлуки.
– Здравствуй, Октавия! – в тон ей ответил легат. – Как же я скучал, – продолжил он, значительно теплее, обращаясь к дочерям. Те, словно его слова были знаком к действию, бросились навстречу отцу, оттеснив Уну. Объятья, поцелуи, вопросы сыпались на Марка с двух сторон.
Она, пользуясь тем, что все внимание было отдано отцу семейства, рассматривала помещение. В центре находился имплювий – водоем, вода в который собиралась через световой колодец. По периметру атриума располагались колонны, за ними спальни-кубикулы и крылья[5]. Стены комнат были украшены фресками. Девочка медленно разглядывала предметы один за другим, пока не почувствовала на себе такой же внимательный взгляд. Хозяйка дома, высокая статная женщина, не стесняясь, рассматривала ее. Уна посмотрела ей прямо в глаза. Удивление, смешанное с презрением, быстро сменились равнодушием: супруга легата владела своими эмоциями ничуть не хуже, чем он сам.
Октавия быстро вернула своему лицу маску безразличия, но продолжала разглядывать девочку. Среднего роста, угловатая, как большинство детей ее возраста. Штаны и туника – так одеваются только варвары. И только у их женщин она видела такие светлые волосы – все оттенки русого цвета. Октавия осветляла волосы известью, по совету одной из рабынь, красила хной, но получила лишь рыжеватый оттенок каштанового. Медно-русые волосы девочки привлекали внимание, резко контрастируя со смуглой кожей и ярко-синими глазами. Кто она? Откуда? Почему здесь? Вопросы возникали в голове женщины один за другим.
– Октавия, девочки, – голос супруга отвлек ее от размышлений, – я хочу представить вам Летицию – дочь моего центуриона Тита Юния и его супруги. Ее родители погибли, и я взял на себя опеку над ней.
Дочери легата обратили свои взоры к девочке.
– Меня зовут Марсия, – обратилась к ней та, что выглядела старше, высокая и стройная, с открытой улыбкой на губах. – А это моя сестра – Марсия младшая. – жестом она указала на другую девочку, хмуро взиравшую на Уну.
– Ты будешь жить с нами? – спросила последняя и, не дождавшись ответа, тут же продолжила. – Папа, она будет жить с нами?
– Да, – ответил Марк, – и я надеюсь, что вы поладите. Октавия, распорядись, чтобы для Летиции приготовили комнату. Мы устали, хочется поскорее смыть дорожную пыль и поужинать.
Мужчина подмигнул девочкам и направился к перестилю, но, сделав несколько шагов, он резко остановился. В шкафу с масками предков[6] Марк увидел изображения своего отца и братьев.
– Когда это случилось? – спросил он.
Голос его не дрогнул, но кто бы знал, каких усилий это стоило ему!
– Тит Флавий скончался в начале януариуса[7]. Последние месяцы он плохо себя чувствовал, но не признавал этого и отказывался от помощи лекаря. Состояние твоего отца резко ухудшилось, когда сначала сгорел в лихорадке Тиберий, а затем пришло известие о гибели Аппия. Он отправил тебе письмо, но так и не дождался тебя. – Октавия не скрывала своего неодобрения.
