– Господин справедлив и всегда держит слово. Если его решение не устроит тебя, ты всегда можешь пойти служить в армию.
Как же он раньше не подумал об этом? Но, надежда, мелькнувшая в глазах Квинта, тут же угасла: у него не было денег, чтобы купить оружие и доспехи. Об этом тоже придется просить дядю. Мысль о том, чтобы пойти в пехоту, даже не рассматривалась им. Не мог сын и внук патриция служить как какой-то плебей!
Летиция, не дожидаясь его ответа, выбежала на улицу. Требование Октавии вернуться в дом и дожидаться Марка вместе со всеми не возымело на нее никакого действия.
– Несносная девчонка, – чуть слышно посетовала она. – Хорошо, что мы никого сейчас не принимаем, иначе она опозорила бы наш дом.
За порогом Летиция сразу увидела Марка. Мужчина спешился, но не торопился войти в дом, продолжая крепко держать под уздцы коня и разговаривая с кем-то из своих центурионов. Девочка подавила в себе первый порыв спросить, как он добрался, вспомнив обиду. Легат не сообщил ей о своем отъезде, а ей так хотелось снова увидеть его виллу в Этрурии, посмотреть, насколько она изменилась за это время, поговорить с Авлом. Она подошла к коню, стала гладить и целовать его морду, одновременно жалуясь на некоторых «вредных и упрямых сенаторов».
Марк, стоявший рядом, улыбался, а его собеседник еле сдерживал смех. Наконец, последний не выдержал и громко обратился к девочке:
– Маленькая амазонка, может быть, довольно обнимать это животное? Когда ты уже обратить внимание на старого солдата?
– Здравствуй, Лукро[5]! – узнав голос говорившего, девочка обошла коня и крепко обняла центуриона. – Просто я очень соскучилась по Версу и не думала, что снова увижу его. А ты, я вижу, совсем не изменился!
Летиция без зазрения совести взяла сушеные финики из кармана мужчины и стала по одному скармливать их коню, приговаривая:
– Кушай, мой хороший, кушай, мой маленький!
Громкий смех разнесся по улице: теперь ни Лукро, не Флавий не сдерживались.
– Я удивляюсь, как это чудовище до сих пор не съело тебя, амазонка! – воскликнул центурион. – Он всех конюших измотал, пока мы добрались сюда: так рвался к хозяину и, видимо, не только к нему!
Рассказав несколько историй о переходе, центурион простился и зашагал прочь с неожиданной для его грузного тела легкостью.
Летиция по-прежнему не обращала внимания на Сцеволу, но и не спешила возвращаться в дом.
– Для всех у тебя найдется доброе слово, кроме меня, – произнес он печально.
– Почему ты не взял меня с собой?
– Потому, что это – не веселая прогулка! Я решал дела, не терпящие отлагательств. Ты достаточно взрослая, чтобы понимать это и не обижаться по пустякам.
Долго сердиться на него Летиция не умела. Она с надеждой посмотрела в глаза Марка, осторожно беря его за руку:
– Но в следующий раз ты не уедешь без меня?
– Была бы ты мужчиной, в хитрости могла бы с Улисом[6] состязаться!
Летиция улыбнулась с видом победителя. Столько радости и лукавства было в ее улыбке, что Марк невольно пожалел ее будущего мужа, который будет потакать всем прихотям супруги.
– Идем, – не отпуская его руки, девочка повела мужчину в дом. – Тебя с утра дожидается сын твоего брата. Матрона Октавия не очень рада его присутствию…
Летиция не стала договаривать, но Марк все понял без слов. Мужчина нахмурился, но быстро справился с эмоциями. Войдя в атриум, он поприветствовал всех присутствующих и, ссылаясь на усталость с дороги, предложил решить все вопросы после ужина. Благо, ждать оставалось не более получаса, а вести разговоры с сытыми людьми всегда проще, чем с голодными.
