– О чем или ком? – спросила Летиция.
– Не понимаю, что ты имеешь ввиду. Сегодня было достаточно гостей, все они достойные люди, за беседой с которыми было приятно провести вечер, – начала Марсия.
– И все-таки, о ком бы ты хотела поговорить? Может быть, о Сексте Тарквинии? – не сдавалась Летиция, будто видела собеседницу насквозь, но хотела добиться от нее признания. – Не кажется ли тебе странным его появление в доме или он часто бывал здесь раньше?
Марсия как никогда была рада, что масло в светильнике уже прогорело, и в темноте нельзя было разглядеть ее мгновенно вспыхнувшие щеки. Она и сама не раз в течение дня задавалась вопросом, зачем был устроен этот ужин. Предположения, одно фантастичнее другого, рождались в ее воображении, но самое очевидное она не хотела признавать.
– Неужели ты думаешь, что отец решил выдать меня замуж? – озвучила она свои опасения и тут же закрыла лицо руками. – Мама наверняка знала об этом, поэтому пригласила Кассию с дочерью. Та только и говорила о предстоящей свадьбе. Но кто это может быть? В чей дом меня хотят отдать?
– Неужели не ясно? Достаточно было только внимательнее присмотреться к Тарквинию: он весь вечер не сводил с тебя глаз. Ты действительно нравишься ему. Может быть, он говорил с господином о тебе, и тот решил познакомить вас. Не думаю, что он станет неволить тебя.
– Секст хорош собой, – мечтательно произнесла Марсия, выдав свои чувства. – Он показался мне благородным юношей. Помнишь его слова о браке? Мало кто так думает, еще меньше признаются открыто. Думаю, он не станет настаивать, если я откажу ему.
– Ты действительно откажешь, если он попросит твоей руки? Мне показалось, что он тоже понравился тебе.
– Вот еще! Вовсе нет, тебе показалось. Не будем больше об этом, – протестовала Марсия, но на губах ее невольно появлялась улыбка, когда она вспоминала молодого человека.
– Хорошо, – неожиданно быстро согласилась Летиция, решив расспросить обо всем Марка. Она, конечно, все еще обижалась и не разговаривала с ним с того дня, когда он отказался брать ее с собой, но это была прекрасная возможность помириться, не признавая поражения.
– Давно хотела спросить, почему ты так зовешь папу? Он хорошо к тебе относится. Думаю, он бы не обиделся, если бы ты стала называть его дядей или даже отцом.
– Он не отец мне! – с жаром воскликнула Летиция, но, немного успокоившись, продолжила:
– Он спас меня, теперь моя жизнь принадлежит ему. Поэтому я не могу и не хочу называть его иначе.
– Ты говоришь странные вещи. Разве может жизнь человека принадлежать другому?
– Может! Разве ты забыла о рабах, и жизнь, и здоровье, и честь которых принадлежит их господину?
– Но ты свободна! – возразила Марсия. – Папа не мог потребовать от тебя подобной клятвы!
– Нет, конечно, – ответила Летиция, успокоив подругу и вернув ей веру в отца. – Это мое решение. Должен быть кто-то, кто всегда его будет ждать.
Марсия улыбнулась, слушая подругу. Ей нравилась эта детская непосредственность и трепетное отношение девочки к Марку, которое было сродни обожанию.
– До тех пор, пока ты не выйдешь замуж. Тогда у тебя будет новый господин! А у папы есть моя мама, – смеясь, сказала она.
– Мое место рядом с господином, – упрямо повторила Летиция, не желая более ничего говорить.
– Поступай, как велит тебе совесть, – ответила Марсия, обнимая подругу.
Какое-то время они еще обсуждали события этого вечера, но вскоре Марсия уснула. Летиция продолжала бодрствовать, вспоминая слова подруги и думая о том, что отношения Марка и Октавии напоминали брак ее настоящих родителей, каждый из которых выполнял долг рода, но при этом ничего не чувствовал по отношению к другому. Конечно, она не стала бы говорить этого подруге, но в глубине души считала, что Марк достоин быть любимым, а не просто уважаемым супругой.
