Возражать бесполезно: скрыть эмоции я не в силах. Ванда расплачивается и велит прислать покупки сегодня же. Даже несколько маленьких коробочек она не хочет нести сама.
– Агата мастерица своего дела, я часто заказываю у нее сувениры для гостей и просто приятные мелочи, – говорит она, когда мы выходим из лавки.
– Она сама все это делает? – переспрашиваю удивленно. – Нечасто встретишь ювелира женщину, обычно этим мужчины занимаются.
– Вы должно быть шутите? – искренне удивляется Ванда, и я узнаю об одной поразительной особенности этого мира.
Здесь все еще сильно сословное деление: есть высшее общество, куда входят богатые аристократы. Те, кто обладает только богатством, буржуазия, стоят на ступеньку пониже, так же как и те, кто может похвастаться родословной, но не деньгами. Хотя к последним высокопоставленные снобы все-таки лучше относятся. Зато у буржуев жизнь гораздо веселей – денег больше, а условностей меньше.
Про всех остальных леди Робейн практически не рассказывает. Видимо, для нее что крестьянин в поле, что секретарша в кабинете ее сына, что полицейский на посту – все едино, низшая каста. Челядь.
Вроде все как у нас когда-то, если не считать магию. Обычно способности к ней переходят от одаренных родителей, правда, бывают исключения, эдакий волшебный социальный лифт к сияющей вершине. Но есть нюанс.
– Магия, наука, искусство и война – вот чем пристало заниматься мужчине, – объясняет леди Робейн. – А деньги мужских рук не терпят. Так что все материальное – наша забота.
Торговля (я только сейчас понимаю, что на всех местных вывесках женские имена), ремесла, банковское дело, производство лежат тут на хрупких женских плечах. Женщины управляют поместьями, ведут бизнес, распоряжаются на фабриках и даже на металлургических заводах. Разве что оружейные и магические номинально числятся за мужчинами, но администраторами на них все равно нанимают дам.
Это даже не феминизм, а черт знает что такое!
– А в вашем мире иначе? – с любопытством спрашивает Ванда и спохватывается. – Ах, да, у вас же нет магии... Но как же тогда определяется положение в обществе, без магии, без аристократии? Неужели всем правят деньги?
Ну, в общем-то так и есть, если разобраться. Связи еще. Но звучит как-то некрасиво, если говорить вслух. И я выдаю первое, что в голову пришло.
– От каждого по способностям, каждому по труду. В идеале, конечно.
– Надо же, как интересно! Хотите сказать, что происхождение вообще не важно? – В голосе ее звучит недоверие, глаза сияют неподдельным интересом.
Несколько секунд пытаюсь сообразить, с чего начать. Вряд ли сходу получится объяснить современную систему ценностей человеку другой эпохи. А еще политика, экономика, сексуальная революция... нет, об этом, пожалуй, лучше умолчать. Пусть для ее потомков сюрприз будет.
Решаю начать издалека. С революции и Карла Маркса с его «Капиталом», должна же она узнать, куда аристократы делись.
Мы идем по мощеным улочкам старинного города, одетые в платья в стиле 19 века, и я рассказываю чопорной леди о попытке построить коммунизм в отдельно взятой стране. Сюр какой-то, честное слово.
6. 6.
К обеду Макс не явился, прислал записку, что слишком занят и что к ужину его тоже ждать не надо. Леди Ванда читает его краткое послание сперва про себя – при этом по ее лицу словно тень пробегает, потом вслух. Извиняется за сына и предлагает пообедать, а после отдохнуть немного и вновь отправиться на прогулку.
