Энтон по-отечески улыбнулся:
– Я расскажу. Я родился с фамилией Тим. Вот так, без буквы. Моя мать сбежала с моряком, а отец напивался каждый день, пока не убил по пьяни и не угодил на рудники Рьерда. Меня взяли только в практики. Я брался за каждое задание, рисковал, лишь бы продвинуться. Но вот один из главных инквизиторов шепнул мне: не старайся, парню из Канавы никогда не подняться. Я решил ему не верить. Мне пришлось уехать на Ири и взять в жены самую своенравную девицу из всех, какие только могут быть, и сколько крови она из меня выпила! Но я получил букву ее рода. Традиции западного острова отличаются от наших, и они дали мне опору. Когда я вернулся, меня сделали старшим инквизитором, затем главным, а после – личным практиком кира Э-Шейра, возглавлявшего нас в те годы. После я возглавил Инквизицию на Рьерде, а теперь вернулся в Лиц.
Энтон снова сделал паузу. Рейн недоверчиво посмотрел на него. Глава Третьего отделения – из бедняков? Д-Арвиль так гордо держал голову и так уверенно себя вел, а благородные черты лица не позволяли и тени сомнения – из хорошего рода, не иначе.
– Рейн, где бы я ни был, я видел одно: не род, не удача и не должность определяют тебя, а ты сам. Если ты будешь напоминать себе: я – практик, люди увидят безжалостного убийцу. Если скажешь: я – ноториэс, они вспомнят только твои преступления. Им будет плевать, что ты делаешь сейчас. Мы не выбирали, где и кем нам родиться, но мы выбираем, кем нам стать. Так подбери для себя правильное слово. Кто ты есть на самом деле?
Рейн хотел что-то ответить, но не знал что. Аст застыл и беспомощно посмотрел на Энтона. Такие слова Рейн мечтал услышать от отца, но не дождался их.
Глава вдруг рассмеялся:
