Четвёртая стража - страница 5



Фонограммой Дантовского ада
По карнизам скальным разнеслись
Жесты судеб…

Разговоры Одиссея

(на темы Мыколы Зерова)

…Помнишь ли ты, человек, что сказал Ахиллес быстроногий,
Мудрость познав неземную и холод последней разлуки?
– Не развлекай, Одиссей, лучше б я на земле светоносной
Жалким рабом у раба в услуженье трудился.
Землю пахал, был живым – из последних последним —
Что мне геройство и власть? Среди мертвых останусь я мертвым.
Слово живое твое и успех твоего утешенья —
Равенство смертных и быстрое наше забвенье.
…Помнишь ли ты, человек, что сказал Агамемнон,
Мудрость познав неземную и холод последней разлуки?
– Не развлекай, Одиссей, лучше я бы копьем медноострым
В схватке горячей убит был у града Приама.
Чтоб никого не коснулась измена в собственном доме,
Кубок двуручный налей и на женщину не полагайся.
Слово живое твое и успех твоего утешенья —
Равенство смертных, но прежде сыновнее мщенье.
…Помнишь ли ты, человек, о чем промолчала Кассандра,
Мудрость познав неземную и холод последней разлуки?
– Не позволяйте данайцам, дары приносящим,
В сердце войти. Ибо скорбь человечьего сердца
Прежде кончины нам смерть и забвенье вещают,
Делает нас одинокими прежде разлуки.
Слово живое твое и живого успех утешенья —
Равенство мертвых и тонкая нить возвращенья.

Сочувствие Темзы

«Я приехал в Лондон, в вечный Сити,
где река проносит чуждые ей предметы…»
И перед рассветом
выплескивает на туманный берег
то, что уставшие люди собирали в большую пирамиду…
Это сочувствие Темзы
или
снисхождение времени.
Я наблюдал с моста
формы окурков и коробков,
бумажные подобия лодок,
обломок весла и
эскиз женской шляпки,
черепки керамической посуды,
осколки зеленого стекла,
детские башмачки…
Я наблюдал с моста…
Река проносила чуждые ей предметы
и перед рассветом
выплескивала на туманный берег.
Уставшие люди собрали все это в большую пирамиду…
Названья наивных вещей проплывали по Темзе.
В залах Tate Modern,
в старинных шкафах и стендах
превратились в пирамиду времени,
охраняемую свалку, выброшенных на берег
окаменевших подробностей…
Форма Томаса Элиота
перетекла в форму Марка Диона…
Случилось библейское:
слово превратилось в плоть,
плоть обрела форму,
форма растворилась во времени
Темзы…
Завтра обещали отлив…

Рассказ о моём путешествии

в страну Адусраб

(опыт вольного перевода с французского из Didier Coffy)

Когда я приехал в страну Адусраб, на центральной площади я увидел двух мужчин: они убивали друг друга. Мне сказали: это отец и сын; таков местный обычай.

Я не осмелился ответить.

Я видел: люди поджигали дома. Мне сказали – огонь очищает.

Я не осмелился ответить.

Я видел мужчин. Они молчали. Мне сказали: они экономят звук.

Я не осмелился ответить.

Я видел людей, плотно сомкнувших веки. Мне сказали: они экономят свет.

Я не осмелился ответить.

Еще я видел: женщин, гуляющих с детьми. Мне объяснили: это украшает пейзаж.

Я видел памятники остановившимся часам. Мне объяснили: они экономят вечность.

Я не осмелился ответить.

Когда я хотел уехать из страны Адусраб, меня арестовали. Мне сказали: ты должен подчиниться. Потом меня привели на эшафот. Я молчал, но мне велели молчать. Я не видел, но мне велели не видеть. Время не отбрасывало на меня своей тени. Кто-то продолжал не осмеливаться.

«Я постарел на двадцать пять страниц…»

Я постарел на двадцать пять страниц
Написанного начерно рассказа…
И все мои желанья как-то сразу
Исчезли…
              Что касается души,