Чумные псы - страница 40

– Просто катитесь подальше отсюда, вот и все, – сказал второй пес. – Подальше и побыстрей!

И он умчался исполнять дальнейшие приказания пастуха. Первый пес, Дон, напряженно замер в траве, вывалив наружу язык и вытянув передние лапы. Ни Надоеду, ни Рауфа он больше не удостаивал ни малейшим вниманием.

– Дон, вперед! Дон, вперед! – внезапно долетело снизу, и пес, мгновенно вскочив, гавкнул и черно-белой стрелой унесся по склону, чтобы, забежав сверху, развернуть в нужном направлении двух овец, которых гнал Лентяй.

Надоеда и Рауф переглянулись.

– Ты впредь смотри повнимательнее, – с горечью проговорил Рауф. – А то будет дело…

– Не смешно! – Фокстерьер выглядел очень расстроенным. – Нет, я правда не понимаю. Мы же делали то же самое, что и они…

– Они просто не захотели, чтобы мы были у их человека. Приревновали, так это называется.

– Может быть, – понуро согласился Надоеда. – Помню одного кота, который любил прятаться за дверью. Пш-ш, пш-ш, царап-царап – и деру. Вот и они… Хотя нет, они… глянь, облака в небе, а на дереве листья, и можно полаять, когда ключ поворачивается в двери… И они точно были у себя дома, правда ведь? Носом чую… И ни один белый халат их пальцем не тронет. Вот… Ну а нам-то с тобой, Рауф, что делать, а?

– Для начала – валить подальше отсюда, – сказал большой пес. – А то вернутся еще, и тогда нам несдобровать… Мать моя сука, смотри – человек идет!

И правда, человек с посохом обошел скалистый обрыв и молча, торопливо шагал прямо к ним. Уже можно было рассмотреть зубы у него во рту, уловить мясной запах его пота и дух от пропахших хлевом ботинок. Псы невольно попятились, забираясь выше по склону, но тут человек повернулся и пропал из виду. Должно быть, его вполне удовлетворило зрелище их поспешного бегства; оставлять на попечение овчарок с таким трудом собранное стадо ради каких-то двух бродячих псов – еще не хватало!

Время шло. Надоеда и Рауф забирались все выше в холмы. Ветер стих окончательно, а вершины вдали затянуло невесть откуда взявшимся туманом. Все вокруг словно отражало их одиночество и растерянность. Теперь они просто брели без какой-либо определенной цели – молча, все вверх и вперед, понятия не имея куда и зачем… Псы плелись бок о бок, повесив головы и хвосты, и даже не обращали внимания, когда какой-нибудь зверек – кролик или крыса, – вспугнутый их приближением, удирал во мглу.

Постепенно трава сделалась реже, а потом и вовсе исчезла. Они оказались на бесплодном каменистом пространстве, где царствовали голые осыпи и высокие скалы. Туман вился клубами и становился все плотнее, по мере того как они поднимались. Пахло сыростью, мокрыми лишайниками на валунах, издохшей где-то овцой… и – совсем слабо – соленой морской водой. Сами того не зная, наши герои поднимались на Леверс-Хауз – почти отвесную перемычку между Брим-Феллом и Свиррэлом высотой две тысячи триста футов. Это было дикое, угрюмое и безжизненное место, как, впрочем, многие места в Озерном Крае. Между тем дело шло к ночи, а нигде поблизости по-прежнему не было ни еды, ни гостеприимного крова…

Брим-Фелл и Леверс-Хауз

– Я себя чувствую точно яблоня осенью, – вдруг сказал Надоеда. – Яблоки червивые с веток валятся… А потом, знаешь, и листья опадают. Так что чем скорее ты меня бросишь, тем легче тебе будет…

– Я тебя не брошу.

– Я сегодня много чего пробовал, и все мимо. Это совсем не тот мир, где я жил, пока меня не продали белым халатам. Все изменилось… Я даже думаю – может, это я сам его изменил? Может, я ненормальный даже тогда, когда сам этого не чувствую? Но откуда взялся весь этот дым? Уж точно не из моей головы.