«Тихий спор от несметной проблемы там спал и касался от ужаса в
склепе – твой мир, тихим светом засеял от мысли пожар и настиг
современности – долгое эхо».
«Мне нет места в душе от тебя и напротив – нет места мне спать, но
укором в душе вспоминать не хочу – то неясное в теле
пространство».
«Жаркий день мне от Африки стянет хвальбу и потоки песка,
замирая под дым из густого строения – встретят там Рим, где бы стал
ты сегодня внутри – беспокоен и ленен».
«Внутри Европы стихла казнь миров, но сумерки настигли пуд
вещей – о том разговориться в догме слов, чтоб будущее вывесить
под маской на уме».
«Сон из твоей аналитики годен – мне на сегодня и в душу манит,
чтобы из сложной рутины на моде – вылепить качеством мир».
«Больны не все, но все смотрели в воду, что кажется больной в свою
угоду на краешке любви, когда б одна она сегодня постояла – в мире
сна».
«Видеть день не таким, как оно представляется в форме из глаз,
верить в чувствах, что это впервой на итоге любви – выбирать этот вой».
«Снежный ком в глазах закрыл колени мне на цвет иллюзий – под
дуплом мысленной пощады видеть людям только аллегорий долгий сон».
«Днём иль просто в нас ты ходишь криво, направляя вечности
надзор на объём своей тоски крикливой, будто выпил ты от рома – том».
«Держись и не гори внутри – от льна, от форм иллюзий в древности
своей, ведь могут жизни в этом передать – они лишь только выхлоп
от ума».
«Мир нещадный в проруби из глаз вторит этим днём – последний
раз, что один застыл я в чёрном гробе между калькой общества – для
нас».
«Из близких недр тоски – ты не погиб, но сам сжимаешь ворон в
толще скал, он снова прилетел, чтоб укорить тебя внутри агонии любви».
«Может смотрим на образ другой параллели и напрасному телу
боимся признаться, что уже по душе мы вокруг надоели этим
мыслям – душить там пространство».
«Одеялом нежным в поле застелю прошлый мир от смерти – по
угоде, но держать стропила в дар свободе в качестве души – так не могу».
«Безымянный потомок из сердца привит мне сегодня в чутье – о
свободу, он как будто бы горек и в теле болит, но не знает о том, от
чего говорит на душе испытания – в моде».
«Кавалерийский полк под жаждой быть в глазах сегодня укрощает
смертный – стыд, но думаешь об этом сне подряд – ты тысячи
иллюзий от обиды».
«Шум новостей из-за права вины стал тебе новой – тюрьмой,
вылепив склочный характер и стиль – после идейной борьбы за собой».
«Жемчужная даль из пути по дуге не знает, как в сердце противно
стареть, не вылечит качество нового дня, но будет о том говорить -
без меня».
«В поле идейности гордо ответ держишь из старой души -
напоследок, держишь, но знаешь, что будто бы квит в тонком уме -
зазывать в этот путь».
«Чёрные формы из глаз для тебя вылечат космос реальности мимо -
слов утопической зрелости быть, только лишь властью кумира».
«Ранами подлая смотрит мне смерть в поле глухой парадигмы – об
осень, ранами думать, что бы спереть, выучив слов человеческий мир».
«Пороху больше от дней первозданных, шорохом меньше гранитные
стены падают в обществе новой программы, вдаль забывая свой миф
планомерно».
«Очерк в сердце мудрости пера стал писать сегодня до утра я, но
истаял в пище мерных глаз за одной из строчек – о тебе».
«Пышная грудь и в любви королевский, новый оскал между жизнью
и плетью, вдумавшись будешь хранить на корсете, чтобы мечтать в
элегантности леди».
«Сам прозорливый, но носишь сюртук в джинсы свою запирая
