Цветок заранее знал - страница 15

– Вот и валяйся там кенотафом, потому что завтра этого тела, – Виньен поджимает колени, зарывшись в угол дивана, – никто не найдёт, – госпожа Ли штурмом ворвётся и распылит с первой же размашистой оплеухи. Даже нет никакого смысла забивать двери досками, омма их в щепки с пинка разнесёт каблуком de la Renta, ведь мама всегда выбирает отличную обувь. А тот секьюрити, который взял за привычку поганить Виньен начало дня… подленько так, как он и пробирается по утрам, вложит страшной женщине в руки оружие и непременно добавит: «пристрелите зверёныша, мадам». Но этот наймит просчитается, потому что госпожа Ли предпочитает пропитанный по́том и кровью ремень, он ведь с пряжкой.

Ёнсок потирает шею, обхватывает себя и похлопывает по плечам. Если не обняться и не похлопать вот так, то в более-менее нормальное состояние ещё нескоро придёшь, если это вообще возможно, учитывая, как часто выбивают Виньен из неё же самой.

Договор с матерью, обещания побыть для госпожи Ли её глазами, ушами, доносить на брата, это как прыгать на битом стекле, доказывая себе, что всё под контролем. Сейчас чувство такое, будто Виньен допрыгалась и теперь, куда ни наступи, а всего плохого не избежать. Нет выхода. Нет его. Крах в универе. Крах перемирия с матерью. Крах надежд на возобновление нормальных отношений с братом. На личном фронте крах. И крах перспектив по всем, абсолютно по всем фронтам. Тошно-то как, аж кишки скручивает, и вся эта масса подступает к горлу тошнотворным клубком.

О чём вчерашняя Виньен вообще думала? И, главное, чем?

Забравшаяся на спинку дивана, младшая представительница родовой ветви династии Ли покачивается, продолжая сжиматься. Все её действия, связанные с Джинхёном, все, до последнего влажного события, были продиктованы какой-то другой Ёнсок. Та Ёнсок откровенно подзабила на учёбу, посвятив себя плану сближения с недосягаемой звездой. Та Ёнсок пообещала матери шпионить за старшим и поэтому оказалась в этой квартире. Та Ёнсок орала по ночам всё громче и громче, чтобы привлечь внимание брата и заставить его о ней позаботиться. Та Ёнсок хотела как раньше: быть самым близким другом для Джинхёна, проводить с ним время в общем домике высоко-высоко, подальше от всех. Та Ёнсок надеялась никогда не пересекаться с матерью лицом к лицу. Та Ёнсок полагала, что сумеет сбежать из ненавистной детской, сменив кровать и крышу.

Виньен не ощущает буквального раздвоения, дело в чём-то другом. Странно, что она из прошлого была на всё то способна. Та Ёнсок как будто пожрала настоящую Виньен, пожевал и теперь сомневается: переварить или выплюнуть? Внутри происходит что-то такое, всеобъемлющее, оно втягивает в нечто неизвестное, будто ты шароёбилась в космосе, знала про чёрные дыры, а потом так бабах и тебя засосало в одну. И теперь эта Ёнсок из настоящего или в шкафу посидела бы, там хорошо, или… тело требует вырваться из духоты, видимо, перед смертью.

Но где тот момент, в каком точно времени во вчерашнего подростка Виньен подселилась прощелыга, которая вовсе не тон-сэн, бегающая как хвостик за старшим братом. Она девятихвостый лис-оборотень. И вот как теперь жить? Как смотреть в глаза хёну? Ай, что за странный вопрос, жить осталось до завтра. Если Джинхён узнает, какая его сестра на самом деле, а он узнает, можно не терзаться по поводу будущего. И о чём она только думала раньше? А если наглотаться колёс? Почему брату можно, а Виньен нет? Кстати, о таблетках… Так вот откуда у старшего этот его инопланетный режим! Вот что за таблеточкой он закидывается! Наверняка каждый день на стимуляторах.