– Обещаю вам: мы докопаемся до истины и, как следует, накажем виновного, – кивнул тёте судья Кнутов и обратился к Лаврику: – Ну что ж, гражданин де Мопассан, пока не докажем вашу вину, будем продолжать разбирательство. Объясните, Ромео, зачем вы вставали перед Джульеттой на колени и умоляли о чём- то? Соблазняли её?
– Я на колени не вставал, – отвёл взгляд в сторону Лаврик.
– Ну как не вставали? Мальчик всё видел.
– Я в одном месте споткнулся и упал, а подглядывающему деточке показалась, что я на коленях стоял.
– А зачем ты, негодяй, грубо обнимал нашу доченьку и целовал её? – грузно поднялась со стула и тонко взвизжала мамка Джульетты. – Весной Ванька Встанькин заманил её на опушку леса и там нескромно приставал к ней! Летом Панька Дрянькин увел Джульетточку в тот же лес и силой домогался дружбы, трижды пытался обнять её! А сегодня этот подлец городской, – указала она на Лаврика, – решил воспользоваться неопытной доверчивостью доченьки моей и опозорить её на веки вечные. Он почти овладел ею, почти добился своего, когда мы подбежали и спасли мученицу. Он же…
– Вы меня на нервный понт не возьмёте! Не овладевал я, не добился ничего от Джульетты! – перебил мамку Лаврик. – Не было ничего такого – неисправимого! Я только притулился к её мощному стану, чтобы поддержать, – споткнулась она и собиралась упасть. “Обнял!” Попытайтесь обнять её – не получится,
– Точно! – поднял руку сидящий слева от Гаврюхи Ванька Встанькин, семнадцатилетний разгильдяй. – Попробовал я обнять Джульетту – куда там! Она же в талии не менее двух метров в охвате.
– Я тоже пытался потискать её. Не получилось, – поддержал Ваньку, сидящий справа от Гаврюхи, Панька Дрянькин, совершеннолетний лоботряс. – Её обнять удастся только в том случае, если, сцепившись руками, это сделают два мужика.
– Уы- ы- гы- гы- гы- и- и ! – усиленно захныкала униженная Джульетта. – Мамки- няньки кинулись успокаивать её, проклиная бессовестное молодое поколение мужского пола.
– Эй, юнцы, не издавайте громкие голоса! – строго посмотрев на Ваньку и Паньку, потребовала судья Нагайкина. – Ваня Встанькин и Пантелей Дрянькин, сидите и молчите. Понадобитесь – мы обратимся к вам.
– И откуда только берутся эти бандиты- вредители, насильники! – не выдержав, вскочил с места Степан Пантелеймонович. – Сволочи! Вот ты, каналья, откуда взялся? – клокоча гневом, крикнул он Лаврику.
– Я же говорил, – пожал плечами Лаврик. – Я из недр города Омска выходец… Ну что вы мечитесь, папаша. Ведь ничего непоправимого не случилось. Радуйтесь. Что вы из невинных увлечений молодых трагедию делаете.
– Если вы, обвиняемый, считаете себя невиновным, тогда зачем на дерево полезли? – задала вопрос судья Нагайкина.
– Испугался я внезапно налетевшей озверелой толпы, – передёрнулся всем телом Лаврик. – Дюжина орущих толстых людей на меня набросилась. И я из чувства самосохранения полез на дерево.
– Роман Жуанович де Мопассан, – пристально посмотрел на Лаврика судья Плетюганов. – Странные у вас имя, отчество и фамилия. Вы, молодой человек, какой национальности?
Весь зрительный зал внимательно затих.
– Мой незабвенный предок Жан Жуан в де Атос де Портос де Арамис де Мопассан – француз – в 1812- ом году войной пошёл на Москву. Император Наполеон руководил войной. Много беды несло на Русь это нашествие. Пол- Европы участвовало в нём. Помните побоище под Бородином. Москву взял в плен мой предок… А потом, под Малоярославцем побили нашествие русские полки под командованием Кутузова. В этом жестоком бою мой приснопамятный предок попал в плен. Так и остался жить в России. Женился на деревенской девке Акулине – и пошли от них дети, внуки, правнуки де Мопассаны. А в 1976- ом году я родился и благополучно дожил до девятнадцати лет.
