– Заманил в лес! Обольстил! Пытался надругаться! – свирепо указав на Лаврика, прорычал Лапоть- Дамский. – Требую наказания: двадцать ударов розгами по известному всем месту! Поставить на колени, а утром с позором изгнать из села!
– Прошу слова! – раздался громкий голос с противоположной стороны зрительного зала.
Все обернулись. У входной двери стоял высокий молодой человек. Лаврик, узнав в нём Макара, радостно воспрянул духом.
– Какое слово! Тут вам не митинг! Кто вы? – раздражённо спросил Кнутов, весьма недовольный тем, что задерживается объявление приговора.
– Я, где- то… откуда ни возьмись… строго говоря, я человек городского типа, – направляясь к сцене, стал представляться Макар. – Я внештатный уполномоченный работников культуры и искусства и по совместительству корреспондент омской газеты “Ночная явь”.
– Как вас звать?
– Зовусь я скромно – Г. К. Мимоходов.
– Вы, таинственный гражданин Г. К. Мимоходов, предъявите свои документы! – потребовал судья.
– К сожалению у меня их нет, – развёл руками Макар. Я так спешил по одному культурному делу, что забыл паспорт дома… А вы можете показать мне ваши удостоверения и лицензии на судебную деятельность? – в свою очередь спросил он.
– Мы работаем без лицензии! Нас народ уполномочил! Он дал нам право судить мелких нарушителей законности! – сердито повысил голос прокурор.
– Не возражаю. Полностью согласен с желанием народа, – успокоил его Макар. – А меня… Я уполномочил себя кое в чём не согласиться с вами. Я твердо сомневаюсь, что вы правильно судите подсудимого. У него нет адвоката. Поэтому я берусь защищать его. Надеюсь, вы согласитесь со мной?
– Значит, вы хотите быть адвокатом насильнику? – задумчиво произнёс Кнутов.
– Да, я, как добровольный защитник прав человека, берусь быть адвокатом у этого, – Макар мотнул головой в сторону Лаврика, – бессовестного преступника.
Кнутов переглянулся с Плетюгановым и Нагайкиной и скучным голосом сказал:
– Ну хорошо! Попробуйте защитить преступника.
– Я прошу всего две минуты, чтобы переговорить с уголовником, а потом выскажу пару слов в его защиту. Не возражаете?
– Две минуты – не более, – недовольно кивнул Кнутов. Макар подошёл к Лаврику и вежливо сказал: “Можно вас, любезный прелюбодей, побеспокоить”, взял его под локоть и отвёл в дальний угол сцены.
– Слушай меня внимательно, развратный Ромео, – презрительно зашептал он Лаврику,– сейчас тебя приговорят. Перед казнью тебе дадут последнее слово. Во всех развратных грехах своих сознайся. Искренне кайся. Проси у девки и её родителей прощения. Понял? А потом перед экзекуцией попросись в туалет. Мол, сильно тебе от стыда приспичило, спасу нет. Понял? У туалета мы тебя ждать будем.
– Понятно, – с готовностью кивнул Лаврик.
– Не забудь, подзащитный, – Макар пальцем постучал по груди дружка, – покорно прими приговор и повинись во всем. Это всем понравится, и они будут не так бдительны. Сядь на своё законное место, – указал он на лавочку, – а я сейчас речь толкну в твою защиту.
Лаврик сел на лавочку, а Макар подошел к краю сцены и обратился к судьям:
– Граждане судьи, разрешите мне сказать несколько слов в защиту подсудимого?
– Говорите, только коротко. И так всё ясно, – буркнул Кнутов.
– Уважаемые граждане судьи и досточтимый прокурор, потерпевшая насилие с родственниками и народ честной! – обратился ко всем Макар. – Как адвокат обвиняемого, я настойчиво требую… Да, требую моего подзащитного по всей строгости… Да, да, по всей строгости наказать!
