Галка на каникулах была дома и писала:
«Ирка со своим живут очень плохо и, наверное, разойдутся. Пока она его одаривала детьми, он завёл себе женщину, Ира узнала и устроила скандал.
Твой братик растёт. Видела Княгиню, учится в Грузии на железнодорожницу, похорошела, загорела, но ты даже не представишь, что она наделала. Она срезала свою роскошную косу и сделала завивку. Ей все так завидовали, а она лишила нас этой зависти…»
Весть о Томкиной стрижке огорчила Владимира, он не мог себе представить девушки без косы. Али повзрослела, или же одурела.
Написала Галина и про Бориса, оказывается, он в лагере проигрался в карты и был вынужден броситься на колючую проволоку.
Армейские годы пролетели как один день. В загруженной армейской жизни это обычное дело. Стоя на утреннем построении кажется, что время остановилось, или даже попятилось назад. Но вот уже последнее Торжественное Построение. Последняя Порция Армейской Каши. Уложив дембельский альбом в чемоданчик Владимир с лёгкой грустью сел в поезд до родной станции. Под стук колес вспоминал свою жизнь. А вот уже и станция скрылась за горизонтом.
Домой Владимир заявился без предупреждения. Братик сидел у отца на руках, увидел незнакомого дядьку, хотел зареветь, посмотрел на улыбающегося отца, и реветь раздумал. Вместо этого потянулся к братовым значкам и начал их изучать, стараясь отвинтить или оторвать, они явно понравились Андрейке.
Да вот, сынок, попыталась объяснить мать, скучно нам одним, и решили себе сына завести, тебе братика, неплохо бы было еще дочку заиметь. Оно бы и не надо, да и поздно, но без детишек скучно, ты уже вырос, уедешь, поди, сразу женишься, а нам Андрюшка в радость. Мать говорила и металась по кухоньке от стола к печке, от печки к столу, на печке у неё уже что-то скворчало.
– Ты, сынок, давай-ка мне Андрейку, – попросил отчим, – иди умойся да садись за стол, наверное, проголодался в дороге?
Владимир отдал Андрейку отцу, а когда умылся, то на столе в окружении тарелок стоял литр водки.
– Это мы давно для твоей встречи купили, – объяснила мать, – Семён почти не пьёт.
Мать усадила Владимира за стол. Он не стал отказываться от выпивки, но и пить много не собирался. Выпили, закусили.
Мы вот, сынок, решили с Семеном дом на месте этой избушки поставить, думаем за год, другой построиться. По всему видно было, что эту тему они обговорили много раз, а от Владимира ждали одобрения.
– Конечно, надо, а то бы эта заваль как бы совсем не завалилась, что-то совсем низкая стала да дряхлая.
– Вот мы и решили с матерью, что надо, – проговорил отчим, наливая по второй стопке. По второй Владимир выпил, а от третьей отказался. После мороза водка согрела и спьянила, он стал зевать, почти сутки просидел у окна поезда, даже не задремав от радости предстоящей встречи.
– Может быть там и Галка? – думал он, хоть знал, что у Галки учёба, а каникулы будут после января.
– Галка, мама, заходила к вам?
– А как же! Как приедет, сразу сюда идёт, придет, мы с ней посидим, поговорим, чай попьём, часто заходит, тебя ждёт не дождётся. Тамара приходила, такая краля стала! Долго сидела, я её чаем поила, она у меня твою фотокарточку со службы выпросила, адрес взяла, хоть раз написала?
– Два раза писала.
– Ты бы её сейчас не сразу узнал, такая пригожая стала, а вот свою косу зачем-то обрезала, а она ей так шла, так её красила. Ещё немного посидели и сын начал сладко зевать.
