– Заштопан качественно! – заметил гигант Ги, бывший аспирант Ли и его напарник по многим спасательным операциям. – Но всё же, без меня, тебя пускать не следует. Факт! Хотя я думаю, летать ты будешь, раз материала на тебя не пожалели.
– Не пожалели! Материал первоклассный: самых качественных доноров, наверняка, специально зарезали.
– Неужели жалеть для такого суперасса, как ты?
– Сынок, ты, может быть, смотрел бы на это с чуть меньшим юмором, если б узнал, что сам имел когда-то более чем достаточно шансов оказаться в числе тех, кого ради тебя спокойненько прикончили.
– Что-о? У тебя – не хандра? Неужели сказали, что спасательной службе ты можешь сделать ручкой?
– Нет ещё. Будет ясно, когда совсем выздоровею.
– Так что за мрачные шутки?
– Какие шутки! Растолкую: мне ещё до этой передряги успели немного вправить мозги и объяснить что к чему, так что я смог кое-что таки уразуметь.
– Мрак Вселенной! По какому курсу ты ведешь нас?
– По верному, – не беспокойся, самому верному.
– По чьему пеленгу?
– Того, кого я всегда называл Капитаном.
– Дана? Рассказал бы лучше, как летал спасать их.
– И о них.
– Серьезно!
– Быть по сему. Заодно и о том, почему считаю, что он сумел мне вправить мозги. Только учтите: придется поднапрячься, чтобы понять толком, что я узнал. Всё не так-то просто – даже для вас, гении вы мои космических масштабов.
– Ну, ну! Не томи.
Ли старался говорить попонятней, чтобы суметь с первого раза довести до их сознания главное. Кое-кто из них может улететь в ближайшее время – поговорить с ними удастся не скоро. Важно, чтобы, сколько-то поняв его, они смогли запомнить как можно больше – и передать другим. Чтобы разносили по Малому космосу идеи Лала. В том, что они выполнят его просьбу и сделают это, он не сомневался нисколько – так же, как и в них самих: космическое братство – вещь самая надежная.
То, что он говорил, было настолько поразительным, что позабыли о его полете на катере в Большом космосе, подробности которого больше всего вначале интересовали их. Он рассказывал о том, чего не было в давно опубликованных отчетах. Молчали, слушали внимательно.
Врач зашел на минуту, проведать его – даже садиться не стал, чтобы сразу уйти – но не ушел, тоже стал слушать. Остался стоять, скрестив руки на груди и прислонившись к стене рядом с дверью.
– Это должны узнать все. Вы расскажите другим – везде, где окажитесь. И они – дальше. Рассказывайте как можно подробней. Все, что поняли или пока только запомнили.
– Пока – больше и запомнили, чем поняли. Не так-то просто!
– Ничего: для начала – довольно. Кто сразу не улетит, почаще захаживайте ко мне. Будем обсуждать: в этом надо разобраться досконально. Капитан сказал, что эпоху кризиса нельзя считать прошедшей, пока человечество не уничтожит социальный институт неполноценных. Поэтому думайте – думайте как следует над тем, что я сказал вам. И ещё раз прошу вас: расскажите об этом другим – кому только сможете.
– Не беспокойся: сделаем. Но вообще-то… М-да!
– Не тушуйтесь, братцы. Мне было ещё трудней: я пока для вас отобрал только самое главное.
– Но если всё так, как ты сказал, почему – никто этого не видел?
– В этом-то всё и дело. Поэтому все должны теперь узнать.
– Ясно!
– Орлы Космоса, взлетайте-ка побыстрей – пока мне пациента не угробили! – вдруг скомандовал врач.
– А ты что до сих пор молчал?
– Потому, что ещё было можно. А теперь хватит, – я вполне серьезно говорю. И при прощании не вкладывайте всю силу чувства в рукопожатие: я не смогу сейчас сделать ему повторную пересадку кисти – уважаю чужие принципы, даже – новые.
