Перед этим хозяин дома и его шурин поцеловались в губы с каждым из гостей по древнему персидскому обычаю, тем самым продемонстрировав, что все по знатности равны друг другу.
Арсам начал с обычных расспросов о здоровье гостей, их жен, сыновей и прочих родственников. Осведомился, нет ли жалоб на состояние дорог в стране, по которым они ехали, добираясь в Пасаргады. Не случилось ли на них нападений разбойников?
Гости отвечали на вопросы, но было видно, что им не терпится заговорить о том, ради чего они, собственно, здесь оказались.
Более остальных проявлял нетерпение Интаферн.
Остроносый и остроглазый мужчина с подвижными черными бровями. Его светло-карие глаза красиво сочетались со светло-каштановыми волосами, завитыми и уложенными в изысканную прическу. Интаферн был подвижен и гибок, как угорь, и для своих сорока лет выглядел необычайно молодо.
Мегабиз держался более невозмутимо, хотя и был моложе Интаферна. У него были необычайно красивые голубые глаза и широкое лицо с прямым гордым носом. Светлые волосы Мегабиза, густые и вьющиеся, лежали на прямой пробор и скреплялись широкой повязкой. Борода завивалась мелкими колечками.
Самым молодым из гостей был Аспатин, сын Прексаспа. Крепкого сложения, ростом выше Интаферна и Мегабиза, с глубоко сидящими серо-голубыми глазами, в которых было что-то волевое и проницательное, словно он мог видеть людей насквозь и был заранее готов к любым смелым поступкам. Его рыжевато-золотистые волосы были завиты спиралевидными локонами и уложены на голове так, что виднелись уши. Ниспадая на плечи, локоны заканчивались маленькими завитками, которые шли в ряд одни над другими. В таких же завитках была небольшая борода Аспатина, которому по возрасту и чину не полагалось иметь бороду длиннее. Голову Аспатина украшала такая же повязка, как у Мегабиза, только у того повязка была изготовлена из маленьких серебряных пластинок, скрепленных между собой, а у Аспатина – из золотых.
– Мне приятно вас видеть у себя дома, почтен– ные, – сказал Арсам. – Я готов радоваться вашим радостям и горевать над вашими печалями.
Таким образом Арсам дал понять гостям, что выслушает их.
Первым заговорил Интаферн:
– Спешу сообщить тебе, славный Арсам, что очи нашего царя покрыты тьмой. Имя Бардии и его трон присвоил себе некий маг из рода мидийских царей.
– До меня дошел этот слух, – Арсам кивнул, – но я не намерен в это верить, пока не услышу подтверждение из уст моего друга, который должен вернуться из Экбатан.
– Можешь проститься со своим другом, мудрый Арсам: если он узнает истину, его убьют, как убили Прексаспа, – сказал Мегабиз.
– Истина в том, что двое магов с присущим этому племени коварством завладели державой Кира, – продолжил Интаферн. – Зачем ждать посланца из Экбатан. С нами Аспатин, сын Прексаспа, который многое видел и многое знает.
Интаферн сделал паузу, как бы предлагая Арсаму самому расспросить Аспатина.
Однако Арсам взглядом попросил сделать это Багасара, зная, что тот верит слухам.
Багасар не заставил себя ждать.
Отвечая на его вопросы, Аспатин ссылался на свои беседы с отцом, который делился с сыном своими подозрениями. Со слов Аспатина выходило, что лже-Бардия был бы очень скоро разоблачен, если бы рядом с ним не было его брата Гауматы, который заведует не только государственными делами, но и всеми заботами во дворце.
– Видимо, на последней встрече с царем отец окончательно уверился в том, что на троне сидит Смердис, – сказал Аспатин, – поэтому он и решился на отчаянный шаг – объявить об этом народу с дворцовой башни. По всей видимости, выбраться живым из дворцовых покоев отец уже не рассчитывал.
