Дассария - страница 5

Они ещё долго находились в шатре, пока не сошёл весь жар. Выскочив из него наружу, они тут же стали обливаться холодной водой, что была заботливо приготовлена в небольших кожаных мешках. Десятник, с улыбкой взглянув на них, направился по своим делам.

– Ты смотри, а это откуда? – наклонившись, произнёс Дассария.

Не новые, но чистые одежды лежали на месте их прежних.

– Хороший сегодня денёк! И мясо, и жар, и вот это ещё, – одеваясь, довольно произнёс он.

– Всегда бы так! – размечтался Чардад.

Люди теперь были свежи и улыбчивы. Впервые со дня начала похода.

К полудню распогодилось. Ветер изредка набегал, но был уже прохладнее и чище. Возвращались дозорные отряды. Никого в округе обнаружить не удалось.

– Может, здесь осядем на время? – спросил Чардад, присаживаясь к огню.

– Если в ближайшие дни не будет дождя, то мы не сможем находиться в этом месте. Лошадям нужен корм, а его всё меньше и меньше. Без них нас ожидает только смерть. Нам нужно дойти до спасительных берегов Яксарта. К их северной части. Неизвестно, до каких наших земель дошли греки от Согдианы. Может быть, именно туда, в срединную часть или же в низовье реки, всё-таки вернулся кто-нибудь из вождей и сумел там сохранить своих людей, – поделился мыслями Дассария.

– Ты прав. Мы ничего не знаем о том, что творится вокруг нас, и идти вслепую, да ещё на ослабших конях, очень опасно, – согласился с ним Чардад.

В эту ночь пошёл дождь. Небеса наконец сжалились над людьми. Костры, тут же зашипев, потухли. Дассария, как и все, стоял, раскинув руки, подставляя лицо и ладони под тяжёлые холодные капли. Ему не верилось в то, что произошло. Молитвы, с которыми он часто обращался к небесам, были услышаны. Теперь он шептал слова благодарности.

Дождь усилился и лил до самого утра, затем поутих и вовсе перестал. На заре небо было уже чистым, и первые лучи плавно восходящего светила блеснули по мокрой земле, заиграв мириадами искорок в небольших, но многочисленных лужицах. Вскоре от земли пошло сильное испарение, своим дрожащим маревом покрывая всю округу. Влажный душный воздух был непривычен и вбирался людьми хоть и с наслаждением, но с большим усилием. Животных словно подменили. Лошади часто вскидывали головы, пофыркивая, и, лягаясь, задрав хвосты, стали кружить в загоне. Все быки, вытянув морды, широко раздували огромные ноздри, часто облизывали длинными языками влажные носы.

Кибитки, отмытые от пыли, заметно посвежели. Их кожаные покрытия выглядели теперь иначе, отдавая некой новизной. Огромные деревянные колёса потемнели от влаги, отчего на них проглядывались годовые прожилки. Руины поселения изменились в цветах, став ярче и желтее. Всюду заиграли свежие краски. Всё преобразилось, перестав быть однотонным от покрывавшей пыли.

Иными стали и сами люди. Прежде немногословные и унылые, теперь они были подвижны, бодры и говорливы. Поменялись виды, изменились и звуки. Всё чаще и громче стали слышны женские голоса и детский смех, что во все времена было дорого сердцу каждого сакского воина и всегда для него означало полноценную, настоящую жизнь, напоминая о его истинно мужском долге – постоянной защите женщин и детей, подчёркивая его самое важное, извечное предназначение – верное служение им и существование ради них.

Вечером вновь нагнало тучи. Полил дождь. Он шёл, не переставая, ещё два дня. Когда ливень всё-таки прекратился, люди, выбравшись из своих шатров, к своему изумлению и радости увидели землю совершенно другой, свежей, обновлённой и преображённой. Она пестрила зеленью. Ещё совсем маленькие ростки разных трав проклюнулись на её поверхности, словно в эти дни кто-то незаметно для людского глаза раскинул по всем долинам и холмам новое, очень красивое, пушистое ярко-зелёное покрывало.