– Ты неправильно держишь руки, – она встает сзади него и меняет положение его рук и пальцев своими руками. – Вот так. Ты же не дерешься, расслабься.
Озрик кивает, немного смущенный положением, и пробует снова. Но тут раздается взрыв. Ударная волна немного касается их с Цезонией, и Озрик поворачивается проверить девушку.
– Да нормально я! Лучше бы за своими руками следил, – огрызается она. – Отойди.
Пихает его в бок, вскидывает руки и без запинки уничтожает тетрадь. Озрик смотрит еще какое-то время на пепел, будто утопая в своих мыслях, но быстро приходит в себя. Я замечаю перемену, но решаю отложить свои вопросы на потом, если они вообще будут уместны.
Учитывая все препятствия, мы тратим раза в три больше времени на дорогу до часовни. Когда мы оказываемся у ее изножья, солнце уже медленно поднимается из-за гор Мортема.
Мортем. Я впервые вижу его так близко и одновременно достаточно далеко, чтобы меня не пугали ужасы, опережающие репутацию горного массива. Он действительно такой, как о нем говорят. Смертельно прекрасен.
Внушительных объемов скалистые хребты усыпаны снегом на верхушках. Нам рассказывали, что там всегда холодно, и сейчас, вблизи Мортема, я чувствую значительную перемену в температуре. Хорошо, что нам выдали теплые плащи.
Далеко за горами простирается гуща леса – Сомний западный. Его восточный брат находится в Арбе. Об этом месте тоже ходит много слухов и легенд, и я склонна верить истории и мифологии, отчасти.
Я знаю о некоторых существах, обитающих там. Звероподобных, схожих с людьми, не похожих ни на что… Их всех объединяет одно – опрометчиво ждать от встречи с ними дружбы. Если почувствовал, услышал, увидел что-то в Сомнии – беги и молись, именно в таком порядке.
Но Тельерра… она сильно защищена. У ее берегов лучшая охрана, не считая самой академии, заполненной будущими военными. А что, если бы напали именно на это место? Кажется, единственное, чем можно было бы хоть как-то объяснить такой поступок – острая нужда или желание убрать со своего пути сильнейших воинов Навема.
Я оглядываю башню. Ее верхушка разбита словно от сильного удара. Крошка камня и его куски валяются рядом.
– Значит, нам надо восстановить ее? – недоверчивый взгляд Озрика скользит по серому полукругу руин строения.
– Есть идеи? – Ракель поворачивается ко мне.
– Я подумала о Тейваз. «Получение максимально идеального результата», – цитирую я руководство. – Должно сработать.
– Кто будет первым? – Марк оглядывает наш рет. – Никто? Тогда я попробую.
Он вскидывает руки и медленно, но уверенно выводит символ в виде стрелки вверх. Появляясь в воздухе, он немного искрится и вылетает навстречу руинам. Руки Марка немного трясутся, пока несколько небольших осколков поднимаются с земли и впечатываются во вмятины.
– Похоже, мы тут надолго, – Озрик недовольно морщится.
– Нам нужно объединиться, – я подхожу ближе к булыжнику и касаюсь его, чувствуя под рукой вибрирующую магию. Свою магию.
На Аннуи реликта связывают с его магией рунами – это старый обряд и необратимый. Может, объединив силы, мы сможем справиться с задачей?
– У нас есть шанс восстановить часть башни общими усилиями. Можно попробовать одновременно использовать тот же самый Тейваз.
Мы отвлекаемся, смотря на пробегающих мимо нас реликтов. На часах не больше шести утра, но четыре человека уже приступили к тренировкам.
– А как же Хагалаз? – Ракель чуть наклоняет голову и немного хмурит брови, вспоминая нравоучения Риммона.
